Разгневанный Хосров запоздало отдал приказ полководцам Шахрбаразу и Шахину соединить силы и напасть на Ираклия. Однако, поскольку расстояние между врагами было слишком большим, а для сбора армии персам необходимо было некоторое время, до поздней осени войска Ираклия беспрепятственно разоряли персидские земли. Получив известия о том, что Шахрбараз находится уже в Нисибии, Ираклий провел совещание с командирами, на котором было принято решение не оставаться в Персии, а вернуться на родину.
С большим числом пленных – до 60 тысяч человек – и богатой добычей римляне начали отступление через Албанию, где им пришлось выдержать многочисленные стычки с местным населением и разрозненными персидскими отрядами. Не сумев в осеннее время выполнить до конца свой план, Ираклий остановился на зимних квартирах в Албании[683].
Кстати сказать, здесь Ираклий Великий в очередной раз проявил благородство и разумность. Желая продемонстрировать, что в его планы не входит истребление Персидской державы, он отпустил пленных на свободу, взяв с них клятву не воевать с римлянами. Император правильно рассчитал, что на зимних квартирах обеспечивать пленных едой ему будет очень затруднительно, но не стал лишать их жизни – обычная практика и тех древних веков, и нового времени.
Последующие действия императора вновь отличались мудрым расчетом и масштабом действий. Немного пополнив свою армию волонтерами из лазов, абазов и иверцев, Ираклий направился на Юг, разбил в нескольких стычках армию Шахрбараза и, оставив две другие персидские армии у себя в тылу, продолжил поход. Здесь впервые с начала Римо-персидской войны ему пришлось столкнуться с недовольством войск, опасавшихся излишне смелой стратегии своего царя. В основном, это были кавказцы-христиане, союзники римлян, боявшиеся за целостность своих селений. Но последующие события сами собой разрешили споры: пришло известие о том, что навстречу византийцам быстро приближается третья армия под командованием Шахина.
По счастью для римлян, командующий второй персидской армией Шахраплакан, чье сознание сжигало неумеренное честолюбие, решил получить лавры будущей победы в свои руки. Не дожидаясь Шахина, он, введенный в заблуждение перебежчиками, дал Ираклию сражение, неудачное для персов, в котором сам и погиб. Не позволив соединиться остаткам армии Шахраплакана и Шахина, Ираклий напал на Шахина и разбил его армию[684].
Впрочем, даже после поражения персы были еще сильны. Император двинулся в сторону Кавказских гор, а за ним вслед шли соединенные силы врага под командованием Шахина. Зимой римляне маневрировали, порой едва ли не спасаясь от превосходившего их врага. Снявшись, наконец, с зимних стоянок, император в марте 625 г. подошел к Мартирополю, а оттуда двинулся к городу Амиду.
Его преследовал Шахрбараз, многократно битый императором. После длительных и многотрудных маневров враги встретились возле города Адана. Их разделяла река Сар, на берегу которой Ираклий поставил башни, но персы, пойдя в наступление, смяли передовые части византийцев. Спас положение сам император, смело бросившийся на персов. Его осы́пали стрелами, враги нанесли ему множество ран, но царь храбро разил врагов, подавая пример своим солдатам. Битва не выявила победителя, но сам Шахрбараз был в восторге от храбрости Ираклия[685].
Хотя римляне и избежали серьезных опасностей, но все же персидские полководцы, оправившиеся от первых неудач и сумевшие организовать свои силы, постепенно оттесняли Ираклия из областей, не так давно завоеванных ими у Империи. Посчитав, что гибель Ираклия – дело скорого времени, Хосров оставил Шахина воевать с Ираклием, а Шахрбараза переправил на Запад, дав ему поручение соединиться с аварами и захватить Константинополь.
Но этот замысел стал известен Ираклию – вновь отдадим дань уважения его дипломатии и разведке, и царь предпринял встречные меры. Остро нуждаясь в свежих пополнениях, он всю вторую половину 625 г. посвятил этому вопросу, послав одновременно с этим сильный отряд армян на усиление столичного гарнизона. Оставив командование армией своему брату Феодору, он с испытанными полками летом 626 г. перебрался морем в Лазику, где начал собирать новую армию[686]. В это время Феодор дал сражение персам. Войска уже выстроились в линии, когда вдруг на персов пошел с неба крупный град, расстроивший их ряды и даже многих убив. Когда началось сражение, деморализованные персы не смогли устоять против натиска византийцев[687].
Единственное, что оставалось Хосрову в такой ситуации – излить свой гнев на Церковь. И в скором времени области, завоеванные персами, испытали на себе новые гонения. Православные храмы закрывались или передавались несторианам, что, конечно, лишь в еще большей степени раззадорило византийцев, уже давно считавших вместе со своим императором, что ведут священную войну[688].
Опасения Ираклия об опасности, грозящей столице, оказались не напрасными – весной 626 г. Шахрбараз взял Халкидон и расположил свою армию на побережье, дожидаясь подхода аваров к Константинополю. Столичный гарнизон и жители тем временем, выполняя указания царя, приводили в порядок оборонительные сооружения: чистили рвы, насыпали валы, восстанавливали стены. Тревога, сжимавшая сердца людей, иногда прорывалась в случайных волнениях по ничтожным поводам. Но патриарх Сергий вновь продемонстрировал силу своего характера и способность контролировать ситуацию. Он совершал многочисленные моления о спасении Римского государства и Константинополя, и на всех воротах города по его приказу был написан образ Пресвятой Богородицы с предвечным Младенцем на руках[689].
В середине июня 626 г. с азиатской стороны Босфора появились персы, разграбившие все в округе Халкидона. А 29 июня 626 г. с Севера подошел передовой отряд аваров численностью 30 тысяч воинов. В течение двух недель авары разоряли окрестности, а затем хан отправил посла узнать, за какую сумму константинопольцы согласны выкупить свое право на жизнь. К удивлению посла, римляне горели желанием сразиться за родной город и отказались вести переговоры о выкупе. Через месяц, 29 июля 626 г., подошло все войско аваров, в которое во множестве были включены данники хана – славяне, гепиды, болгары. Варваров было так много, что они заполнили собой весь горизонт, и жители пришли в ужас от силы и мощи врага.
Тем не менее осознание превосходства варваров не привело римлян к трусости. Они пользовались любой промашкой врага, чтобы нанести ему урон. Через 10 дней после блокады Константинополя солдаты и добровольцы из числа жителей сделали смелую и глубокую вылоазку на лагерь противника, располагавшийся от городских стен на расстоянии 10 км. Погибло много аваров, и результаты этой смелой операции могли быть еще более успешными, если бы солдатам не пришлось отвлекаться на защиту горожан, попутно жавших урожай со своих полей.
