эта земля? Где они, нефть и газ? Как скорее добраться к тем запасникам под семью печатями и замками, извлечь на белый свет то, без чего жить человеку в наш век невозможно?
Теперь, когда он прикоснулся к разведке недр, интерес взбудоражил воображение. Иногда из-за этого тоже ладом не спалось, как не спится иной раз отцу. И когда так бывало, приходил по утру он к Калинченко, заводил разговор.
— Не беспокойся, наше от нас не уйдет, — ободрял любопытного человека буровой мастер. — Нам побольше бы дать продуктивных скважин, нащупать пласты «пожирнее». Нефть, конденсат, газ после начнут извлекать добытчики. Я слышал, что службу эту, как только Миннефтепром посадит здесь нефтегазодобывающее управление, возглавит Николай Филиппович Мержин. Этот умеет маховики раскручивать. Знаю его по Нефтеграду…
Калинченко долго, тепло смотрел в таких случаях на дизелиста и улыбался. Михаил Савушкин уходил довольный, останавливался у входа в машинное отделение и вслушивался в здоровый, мощный рокот. И опять думалось, что Калинченко тоже из «силовых мужиков», ровный, спокойный в словах, расторопный в работе. Это не буровик Харин — первый мастак орать да трясти кулаками. Калинченко вызывал в душе Михаила гордые чувства, а Харин — зубовный скрежет.
Последнее время дизелист реже стал видеться и с Хариным, и с Калинченко. На Кудринские месторождения пришли, наконец, буровые станки с электрической тягой. Одолев многие сотни верст, прошагали сюда опоры высоковольтной линии, к каждой буровой вышке пробросили кабель. С введением этого новшества отпала необходимость гонять день и ночь дизельные установки. Сократились числом и дизелисты. На буровой оставался дежурить один моторист на случай, если вдруг кабель пробьет или выйдет из строя подстанция. Тогда и выручат дизели, местная электростанция.
Не привыкший слоняться без работы, спать в ожидании, когда ты потребуешься, Михаил начал учиться газорезке и газосварке, овладел управлением трактора, так что мог оказаться в этих делах полезным и кстати. Частенько его перебрасывали с буровой на базовый поселок Центральный, где работ было, как говорится, невпроворот: там возводили жилье, пекарню, столовую, всякие вспомогательные помещения. Вахтовики уже обживали красивый двухэтажный дом-общежитие, привезенный сюда из Чехословакии. Завидно красиво было внутри этого здания «Унимо»: мебель мягкая, на поролоне, на полу, на стенах — пластик, зеркала, комнаты на троих человек. Это разборное жилье везли сюда из такой невыносимо далекой дали! Бойцы студенческих отрядов собирали его любовно, ставили на основательный фундамент, все расчищали кругом, выметали, вылизывали: стой, «Унимо», красуйся, радуй уютом вахтовиков-нефтяников и всякого, кто заглянет сюда! Пусть люди в тепле живут и комфорте. Пусть только не оскверняют жилище свое порчей, непристойными надписями. Не ломают, не жгут, не коверкают. Эх, эти бы речи да богу встречу…
К стыду, порядка в поселке Центральном не было. Многие комнаты «Унимо» пострадали в дороге: дверные блестящие ручки почти все отвинчены, сломаны, пластик местами напрочь содран. Исчезли куда-то кресла и антресоли. Не все вахтовики шли после смены сначала в душевую, сушилку, а заваливались в грязной одежде на чистые покрывала и простыни, топали по полу замазученными сапогами. Когда видел такое Михаил Савушкин, его коробило. Неряшливый внешне наверняка неряшливый и в душе, думалось дизелисту. Сам он себе подобного не позволял: в балке, где он жил, была чистота. На него глядя, аккуратно держались и остальные.
Михаил задавал вопросы: как и где могли «разукомплектовать» «Унимо»? Отвечали: на складах бытовиков в областном городе. Так надо скорее искать мошенников! Попробуй, найди, отвечали. Легче утерянную на почте посылку отыскать, чем мягкую мебель из «Унимо». Нет хозяина у бытовиков нефтеобъединения. Нет контроля, проверки…
Удрученный таким ответом, Михаил Савушкин умолкал и брался за те дела, что ему были поручены. В поселке Центральном строилось еще два двухэтажных больших общежития из бруса и теса, с красивой отделкой деревом изнутри, с паровым отоплением. Михаил помогал сантехникам варить трубы. Потом его перебросили на котельную, где устанавливали три топки, монтировали приборы и оборудование, чтобы эта котельная в холодное время года бесперебойно давала. Центральному горячую воду с избытком. И здесь, на новом объекте, Михаил Савушкин отличился мастеровитостью, кропотливой прилежностью.
Монтажниками руководил бригадир, человек средних лет, невысокого роста, тощий, как щепка (и в чем только дух держался), но на свой лад расторопный (крикливый правда), занятый делом настолько, что черную поросль на подбородке смахнуть было некогда. Михаила он без лести похваливал, частенько стоял у него за спиной, наблюдал, роняя скупо:
— Вижу, владеешь огнем.
А когда установка котельной уже подходила к концу, предложил:
— Переходи-ка в наше подразделение…
Как-то случилось, что бригадир, не успев отойти от сварщика, увидел просто невероятное: кислородный шланг стал вдруг трещать, коробиться, извиваться змеей, по нему побежало пламя, искры выстреливали. Огонь стремительно подбирался к баллонам с газом, и этих баллонов лежало у стенки котельной штук восемь. Огонь все дальше охватывал шланг, шипел снег. Бригадир монтажников будто окаменел, прирос к земле: казалось, он весь ощетинился, втянув голову в воротник длинношерстной шубы искусственного меха «гризли». До кислородных баллонов оставалось не больше десяти метров. Десять секунд до взрыва, который погубит людей и разнесет котельную. Михаил уже не раздумывал — прыжками бежал к баллонам, а в противоположную сторону — такими же прыжками — удалялся монтажный бригадир…
И Михаил успел. Он скрутил шланг в том месте, где огня еще не было, стиснул его зубами. Газ перестал поступать, с провода улетучилось пламя, лишь ядовитый вонючий дымок желтоватого цвета полз над черным затоптанным снегом, свербил в носу… Михаил расчихался, от чихания на глазах выступили слезы… Не заметил, как подошла шуба «гризли», толкнула в плечо:
— Ну ты… атлет! А я испугался — не вру! Стреканул, как козел от волка. Думал, конец тебе, котельной и тем, кто в ней. Думал, пропала моя головушка… У меня уже было недавно одно происшествие…
— Попить бы… — проговорил Михаил Савушкин, проводя рукавом спецовки по спекшимся губам.
— Сейчас! — Бригадир метнулся в теплушку, вынес оттуда литровую кружку воды. — Пей, дорогой, пей, сокол… Так что я хотел рассказать?
— Про одно происшествие, — подсказал Михаил.
— Ну да, конечно!.. Смонтировали вот так же котлы. Нефть подвели, резервуар накачали, дали горение. Заиграло, загудело, как те самые провода в той песне!
