они нас.
— Ступай, Збел, — положил ему руку на плечо Диурпаней, — помоги тебе Рогатый.
— Помоги нам всем Герос!
Стоявшие рядом «Сыны Героса» взревели, потрясая серпами.
Пока, хвала богам, всё шло, как по маслу. Римлян удалось затащить в узкую лисью нору, где их толстая жопа застрянет и её кое-кто немножечко цапнет.
Почему немножечко? Мало не покажется!
Теперь снова ждать, пока дотопают «красношеие».
Легионы шли размеренно, неспешно. Дардиолай видел трепетавшие на ветру сигнумы, обострившимся зрением мог разглядеть золотых овнов на красных квадратных полотнищах. В самом центре сверкал Орёл. Вот кому надо пообрывать крылья.
Всё ближе…
— Не нравится мне всё это… — пробормотал Адриан, оглядываясь по сторонам.
Где-то позади и справа трещали кустами всадники Вариния. Надежды на их помощь немного. Под лёд бы не провалились, кто знает, какой он тут.
Слева темнел частокол вековых елей. Подмога варварам. Ещё одно их войско.
Странная была засада. Почему сцепились с передовым отрядом? Ведь по уму должны были пропустить и ударить в бок или в спину.
Как при Кремоне? Не удержались? Дисциплина и выдержка у варваров, конечно, варварская, то есть никакая.
А ну, как там кто-то ещё есть?
Адриан уже отправил одного контубернала узнать, как там дела у Тиберия Ветуриона. Примипил ответил, что варвары бежали вглубь леса, да и вообще их там вроде не больше полусотни. Вариний успел проредить.
Такие вести несколько успокаивали, но лишь немного. Тревога не покидала.
До варваров оставалось менее полутысячи шагов.
Четыре сотни.
Триста.
Лес безмолвно взирал на мерную поступь легионов.
— Приказ Ветуриону! — решился Адриан, — когорты «быков» с седьмой по десятую развернуть против леса уступом, чтобы прикрыть нам спину! И так стоять!
Контубернал умчался в тыл.
«Посмотрим, чего вы там удумали, ублюдки».
Двести шагов.
Сто.
— Готовься! — полетел по рядам клич центурионов.
Легионеры взяли на изготовку первый пилум, что полегче.
Варвары заволновались. Их строй качнулся.
Адриан выдвинулся ещё ближе, ехал шагом рядом с Орлом. Легат видел, что первую линию варваров составляет всякая бездоспешная голытьба.
«Не совсем ты дурень, Диурпаней».
Три десятка шагов.
Варвары взревели и бросились вперёд.
— Бей!
И лавина пилумов смертоносным ливнем обрушилась на даков. Без промедления вторая, третья. Длинные жала застревали в хилых плетёных щитах варваров.
— Бей!
— На-ка тебе! — крякнул от натуги Гней Прастина, отправив варварам подарочек — второй пилум, утяжелённый.
Рука привычно метнулась к мечу на правом боку.
По строю легионеров, доселе наступавших молча, волной покатился нечленораздельный рёв, пересиливая крики варваров, стоны умирающих.
Множество их уже корчилось на красном снегу, не добежав до стены из прямоугольных щитов.
«Прости, Герос», — подумал Дардиолай.
Его отборные бойцы шли не в первом ряду. Не во втором и даже не в третьем. Сначала нужно прорваться вплотную, заключить «красношеих» в тесные объятья. Боги не дадут это сделать без жертвы и её жизнями своими принесли плохо вооружённые коматы.
Но никто не струсил, не отступил. Даки приняли свой последний бой, они пришли сюда умирать и все это знали.
Седобородый землепашец, переживший и детей, и внуков, сжимая пилум, пробивший ему потроха, скалился и на негнущихся ногах упрямо ещё три шага сделал, прежде чем упал на колени. Он никого не убил, никому не смог отомстить. Ему, мирному труженику, осталось лишь умереть, и умирал он, как любой из «носящих шапки», с детства живших войной — с улыбкой. Жуткой улыбкой на перекошенном лице.
— Залмоксис!
Старик завалился набок.
— Тару тунд! Кум перу!
— О, дисе, Герос!
Сквозь смертный ливень коматы, вооруженные огромными серпами прорвались к щитам и пошла жатва.
Леторий в первом ряду принимал удары на щит, стараясь встретить умбоном, при этом не открываясь, бил в ответ, выбрасывал вперёд правую руку, закованную в манику от кисти до плеча, и отталкивал очередного хрипящего оскаленного варвара. Справа и слева легионеры скупыми отточенными движениями встречали натиск даков. Кто-то из коматов, рухнув на колени, попытался достать римлянина снизу, но эту предсмертную попытку пресёк Прастина.
«Бараны» остановились совсем ненадолго, выдерживая первую волну даков. Она разбилась о скалу. Легионеры снова двинулись вперёд коротким приставным шагом.
— Умри, умри! — ярились варвары.
Римляне не кричали, лишь издавали монотонный рёв. Почти не слышны уже и команды центурионов. Что тут командовать? Дави, как учили! Годами учили. Щит выше, строй плотнее, стой крепче, шагай, бей.
Как плуг вспахивает неподатливую землю, «бараны» медленно продвигались вперёд. Немногие из них падали. На их место сразу заступали другие. Гидра. Срубишь голову — вырастет новая.
Широкие клинки фальксов щепили щиты, застревали и вытащить их уже не удавалось, а римляне не давали другого шанса — стремительный выпад и вот перед тобой чертог Залмоксиса.
В первых рядах все легионеры снабжены маниками, что введены ещё после войны Домициана, когда римляне в полной мере оценили, что такое фалькс. Им руку у плеча смахнуть — раз плюнуть.
У Летория в глазах рябило от бородатых лиц. Они орали, рычали, брызгали слюной. Они умирали один за другим, но не кончались.
От щита отлетел здоровенный кусок, срубленный фальксом.
— Н-на!
Марк Леторий всадил меч в живот очередного варвара и тут другой разрубил его щит до самого умбона. Леторий дёрнул на себя, выбросил вперёд клинок, отправив к Перевозчику новую душу, но сам на миг открылся и тотчас же горло его пронзило копьё.
Тессерарий захрипел. колени подломились. Он упал вперёд, его место тут же заступил Молчаливый Пор.
— Командир! — закричал Диоген, шедший шестым.
— Оттащить дада! — вторил Назика.
Как тут оттащишь в такой сече.
Балабол быстро скосил взгляд вниз. Леторий не шевелился.
Пор глухо зарычал и попёр вперёд.
— Строй! — одёрнул центурион.
Но тут и другие легионеры в первой линии почувствовали, что натиск варваров вроде начал стихать.
— Вперёд!
«Бараны» вновь воодушевлённо взревели и разом продвинулись на дюжину шагов.
Коматы не побежали. Они просто кончились.
— Прикончим ублюдков, — коротко приказал Дардиолай.
В дело вступили «Сыны Героса».
Они не кричали, не ярились. Шли молча, но римляне сразу поняли — всё, что было до этого — лишь цветочки.
А теперь вот ягодки.
Дардиолай работал здоровенным фальксом одной рукой, а во второй держал овальный щит. Слева дрался Хват. Он один из немногих плевался и бранился, на ходу рожая такие обороты, что Збел только диву давался. Едва успевал восхищаться.
Сеча вокруг — не поединок, в коем можно прихвастнуть мастерством. Тут не до высокого искусства. Просто бей,
