враг, хуже, чем медведь. Тот для лисы — безобидный увалень, если обходить его стороной. Люди хуже, чем волк, страшнее пожара в лесу! Увидишь человека, беги быстрее, не оглядывайся! Не знают они меры, берут всё, добычею ни с кем в лесу не делятся.
Лиса собралась было дать дëру, подальше от страшного гула и топота, но тут ушей её достиг другой звук, еле-еле слышный, но такой долгожданный и приятный.
Где-то здесь, под снегом пищат мыши! Еда. Наконец-то.
Но враг приближался. Лиса ещё раз посмотрела в ту сторону. А всё одно, от голода умирать, или от человеческой ненасытной жадности.
Она принюхалась, примерилась и прыгнула. А когда вынырнула из снега, меж зубов свисал мышиный хвост.
— Смотри! Вот это воротник! — воскликнул всадник. Он натянул поводья, остановился, разглядывая зазевавшуюся лису, — красавица какая!
— Да ну, лучше шапку сделать! — возразил ему другой. — смотри, не убегает! Прямо говорит: «Пиепор, я твоя шапка!»
Лиса бросилась наутëк, но отбежала недалеко. Остановилась, обернулась.
— Эх, в другое бы время… — посетовал первый всадник.
— Пусть живёт хвостатая, — засмеялся второй, назвавшийся Пиепором, — то будет дар наш Рогатому и Владычице. Пусть попросит сегодня у Заступницы Зверей за нас.
Лиса убежала ещё дальше, снова обернулась, будто зачарованная происходящим.
Две дюжины всадников гарцевали на месте. И они были здесь не одни. На расстоянии в три перестрела, как сказали бы люди, держалась ещё группа верховых. Побольше раза в два.
— Догоняют? — спросил один из воинов.
— А пëс его знает, — раздражëнно ответил Пиепор, разглядывая из-под ладони преследователей, — как будто замедлились.
— Вообще остановились, — сказал ещё один пилеат в добротной кольчуге и шлеме с высокой тульёй, — учуяли неладное, суки.
— Вот зараза, — сплюнул Пиепор.
— А может их столько и осталось? Третьего дня хорошо так покрошили у Севтова ручья.
— Три десятка, разве это много? Збел сказал — их полторы тыщи должно быть.
— Да он же сам не видел. С чужих слов передал.
— Смотри-смотри! Скачут!
К замешкавшимся всадникам противника и верно приближалась подмога. Вдвое больше их числа.
— Вот это уже дело, — удовлетворённо цыкнул языком Пиепор.
Но радовался он преждевременно. Сотня ауксиллариев приблизилась к своим товарищам, но дальше они не двинулись. Остановились и смотрят.
— Шавки трусливые… — разочарованно протянул Пиепор, — ну что? Придётся подбодрить!
Он свистнул и один из его воинов принялся размахивать знаменем, длиннохвостым волко-драконом. Прошло совсем немного времени и из-за близкого лесного мыска выкатилась сотня всадников. То были дружинники тарабостов, все на хороших конях, в кольчугах или чешуйчатых бронях. Отборные воины.
А противостояли им полтораста ауксиллариев из Первой Веспасиановой алы дарданов. У тех из доспехов — только шлемы, а оружие — дротики.
— Вперёд! — скомандовал Пиепор, и даки начали сближение с врагом, разворачивая строй.
Кони шли лёгкой рысью, галопировать пока не ко времени.
Дарданы заволновались. Издали видать — дрогнули. Не соблазнились меньшим числом врагов. Сказать по правде, на глаз оно не так уж и заметно, а вот кольчуги пилеатов издалека видать.
Пиепор расстраивался — все планы грозили пойти рыжей беглянке под пушистый хвост. А может это и не лиса вовсе была, а зловредная ведьма? Лисе волка обдурить — любимое занятие, любой ребёнок с малолетства знает. Вот и сглазила даков.
— Дядька Пиепор, смотри! — раздался крик.
Драгонарий вновь вскинул ладонь к глазам — к лесу по снежной целине, разламывая наст, утопая в глубоком снегу, спешил ещё один конный отряд. Похоже, что тоже дарданы, только этих гораздо больше.
Неужто получилось вытянуть всю Первую Веспасианову?
— Боги услышали! — крикнул Пиепор, — назад!
Даки, не замедляя бега лошадей, начали разворот по широкой дуге, действуя очень слаженно.
Дарданы воодушевились и, едва их товарищи приблизились, как все вместе они рванули в погоню.
Даки ускорились, преследователи приняли правила игры. Легковооружённые всадники неслись быстрее. Коням даков месить снежную целину, таща на спинах воинов в кольчугах потяжелее будет.
Лесной выступ, за которым недавно прятались даки, всë ближе. Миновав его, пилеаты снова начали стремительный разворот. Дарданы их догнали и завертелась карусель. И пилеаты, и ауксилларии принялись заваливать друг друга дротиками. Даки стремились прорваться ближе, а дарданы наоборот, ужалив, отбежать.
Драгонарий был к тому готов. Даки, видя, что враг избегает тесных объятий, не стали навязываться. Рассыпались свободно, подражая степнякам, и закрутили огромное колесо, смещаясь к темнеющей вдалеке полосе кустов, что росли на берегу реки.
Когда же они оттанцевали мимо клиновидного лесного выступа, из-за него с улюлюканьем высыпали сотни легковооружённых пеших даков и костобоков, с луками, дротиками и пращами, а также ещё один конный отряд. И все вместе бросились на ауксиллариев. Те мигом утратили численное превосходство и даже преимущество в подвижности оказалось размазано в хаосе возникшей свалки.
— Ах вы, мерзавцы! — прорычал Адриан, глядя на побоище, — всë-таки решили сыграть в Кремону!
Легат выдвинулся к месту сражения с тридцатью отборными сингуляриями и наблюдал с расстояния в четыре сотни шагов, немало рискуя.
Сингулярии — личная охрана командующего легионом.
Едва ли вожди варваров были наслышаны о событиях тридцатилетней с лишним давности, не самых достойных в истории квиритов. Потому скорее всего они не пытались повторить замысел вителлианцев в сражении с легионами Марка Отона в год четырёх императоров на полпути между Кремоной и Бедриаком, а придумали его самостоятельно.
— Да что же ты делаешь, Бетуниан?! — простонал легат.
В первой битве при Кремоне лазутчики загодя раскрыли Светонию Паулину засаду, устроенную его противником, вителлианцем Авлом Цециной, но часть войск Паулина, увлёкшись наступлением, в эту засаду всё равно умудрилась угодить. Так случилось и сейчас. Префект дарданов, Публий Бетуниан, спеша на помощь своим людям, позабыл предостережения Адриана насчёт подозрительного леса.
Легат в отчаянии сжал зубы — дарданы огребали по полной, а сам он торчал на виду у противника с горсткой людей. Легионы ещё слишком далеко. И идти им приходилось не по Постумиевой дороге, а по рыхлому снегу.
Сердце сжалось. Неужели он совершил ошибку?
Придя в окрестности Поролисса, Адриан не стал действовать поспешно, хотя разведка быстро выяснила, что предыдущие сообщения лазутчиков были в целом правдивы и даков немногим более шести тысяч, может быть около семи. Издали бегло посчитали шатры, а ночью костры, вот и прикинули.
Адриан, исходя из собственного опыта штурма Красной Скалы рассудил, что двухкратного превосходства может и не хватить, когда имеешь дело с варварами, которым уже нечего терять и они загнаны в угол. А угол этот укреплён, хотя и явно слабее Скалы. Холм, на котором стоял город костобоков, не слишком высок. Однако легат не двинул легионы на штурм сразу, а
