— Давай сматываться отсюда, — резко прервал ее Мейсон. — Мы потребуем у суда приказ о том, чтобы в квартире ничего не меняли местами, и пригласим фотографов. Теперь необходимо получить официальное разрешение на доступ сюда, пока полиция не перевернула здесь все вверх тормашками.
— Но если и перевернут, я могу дать свидетельские показания… — начала Делла.
Мейсон усмехнулся.
— Ты думаешь, что говоришь? Ты заявляешь о том, что видела, а окружной прокурор начинает перекрестный допрос и спрашивает: «У вас было хорошее поле зрения?», «При каком освещении вы рассматривали вещи, мисс Стрит?». А ты отвечаешь: «При свете фонарика». Тогда окружной прокурор поинтересуется, в какое время ночи ты все разглядывала, а ты ответишь: «В половине второго ночи», и…
— Ну какая разница, в какое время я это делала? Факты есть факты.
— Конечно, это факты, — ответил Мейсон. — Но окружной прокурор постарается представить все таким образом, что мы проникли в здание с целью заново сложить вещи, чтобы они точно входили в чемоданы и…
— Но мы же этого не делали!
— Это ты, Делла, скажешь, что не делали, но давай будем откровенны. Зачем мы сюда пришли? Предположим, нам пришлось бы это сделать?
Делла Стрит с минуту обдумывала слова адвоката, а затем согласилась с ним:
— Хорошо, давай сматываться.
— Самое смешное то, что доказательства фактически все время были здесь, — заметил Мейсон. — Если бы я только смотрел куда нужно и тогда обратил внимание Трэгга… Ну что сейчас об этом спорить? Уходим.
Они на цыпочках прошли по коридору, пересекли гостиную и оказались на лестничной площадке, затем осторожно спустились вниз, снова придерживаясь одной стороны лестницы, чтобы не наступать на скрипящие половицы.
Наконец они остановились перед входной дверью.
— Готова? — спросил Мейсон.
— Готова, — ответила Делла Стрит.
Мейсон открыл дверь.
После душной квартиры с наглухо закрытыми окнами им внезапно стало холодно от свежего воздуха.
В этот момент появившиеся из-за угла фары озарили крыльцо кроваво-красным светом.
— Боже мой, это!.. — воскликнула Делла Стрит.
— Полицейская машина, — подтвердил Мейсон.
— Бежим обратно или…
— Наружу! — приказал Мейсон и вытолкнул ее на крыльцо. Он последовал за ней, захлопнув за собой дверь, вынул платок из кармана и стал что-то быстро протирать.
— Что ты делаешь? — спросила Делла.
— Удаляю отпечатки пальцев с ключа. Носком подними коврик, Делла. Быстро.
Она выполнила просьбу, а Мейсон бросил ключ на цементное крыльцо. Он упал с металлическим звоном.
— Придерживай коврик, — приказал Мейсон.
Нога Деллы Стрит не давала коврику опуститься, пока Мейсон заталкивал под него ключ.
Стоя у двери, Мейсон начал звонить в звонок. Кроваво-красный свет фар полицейской машины безжалостно озарял их. Она остановилась. Дверца открылась и закрылась.
Мейсон повернулся и беззаботно сказал:
— Мы хотим войти. Где полицейский, охраняющий квартиру? Напился? Мы звоним уже десять минут.
К ним подошел офицер патрульной службы, еще один человек остался в тени.
— Что здесь происходит? — спросил полицейский.
— Мы хотим войти, — ответил Мейсон.
— Вы уже заходили.
— Уже? Конечно, я уже заходил. Именно поэтому я хочу это сделать вновь.
— А каким образом вам это удалось?
— Я был здесь с лейтенантом Трэггом, — ответил Мейсон.
— Я не имел в виду днем. Вы только что заходили внутрь.
— Я пытаюсь войти. Я звоню. Там наверху должен быть охранник.
— Вы уже заходили, — повторил полицейский. — Вы открыли дверь и проникли внутрь.
— Вы о чем говорите?
— Вас видел свидетель, — заявил полицейский.
Роберт Каддо сделал шаг вперед и виновато сказал:
— Привет, мистер Мейсон.
— О, привет, Каддо, — поздоровался Мейсон. — А вы-то что здесь делаете?
Каддо неловко молчал.
Мейсон обратился к офицеру патрульной службы:
— Я надеюсь, вы не обращаете внимания на слова этого человека?
— А что здесь не так?
— Он — один из подозреваемых в этом деле и уже достаточно наврал полиции.
— Вы не имеете права заявлять подобное! — завопил Каддо.
— Черта с два, — воинственно ответил Мейсон, делая шаг в сторону Каддо. — Вы слышали, как ваша жена призналась мне, что виделась с Розой Килинг, и вы пытались…
— Она ничего подобного не говорила. Она…
Полицейский оттолкнул Мейсона от Каддо, положив большую руку на грудь адвоката.
— Не кипятитесь. Давайте умерим пыл. Лучше расскажите, что сейчас делали в доме.
— Я хочу, чтобы все доказательства остались нетронутыми, — ответил Мейсон. — А этот человек, — он показал на Каддо, — прилагает все усилия, чтобы праведными или неправедными путями проникнуть в квартиру и изъять улики, компрометирующие его жену.
— Это неправда! — закричал Каддо.
— Да вы готовы отрубить себе правую руку, лишь бы попасть туда, Каддо. Вы сейчас состряпали какой-то рассказ, чтобы только убедить этого офицера впустить вас в квартиру.
— Это неправда, — снова запротестовал издатель. — Я, наоборот, следил за домом, потому что боялся, что кто-то попытается подбросить доказательства, уличающие Долорес.
— Значит, вы специально приехали сюда, поставили машину и всю ночь оставались здесь, чтобы… — насмешливо продолжал Мейсон.
— Наблюдать за домом, — перебил Каддо. — Я видел, как вы кружили по кварталу, а затем припарковали машину и вместе с вашей секретаршей поднялись на крыльцо.
— А вы бросились искать полицейского? Я правильно вас понял?
— Я побежал к ближайшему телефону-автомату и позвонил в полицейское управление, а они по рации связались с патрульной машиной.
— Понятно, — саркастически ответил Мейсон. — И как долго вы собирались вызывать полицию после того, как мы, как вы утверждаете, проникли в дом? Почему вы сидели здесь и ждали?
— Я не ждал. Как только я увидел вас у входной двери, я сразу же все понял и побежал к телефону.
— Я так и думал, — сказал Мейсон.
— Что здесь такого?
— Как только вы увидели, что мы подошли к двери, вы сразу же бросились звонить в полицию, — Мейсон незаметно дотронулся ногой до Деллы.
— Я вам это уже сказал, — заявил Каддо.
