Николай поддерживал в Веронике стремление кпрофессиональному росту, убедил ее в необходимости написания кандидатскойдиссертации по управлению персоналом. И вот уже Вероника начала писатьдиссертацию, работала на ответственной должности, с горем пополам занималасьвоспитанием сына, несла на себе все работы по дому и пыталась создать дляНиколая максимально комфортные условия. Тем временем конфликт между сыном иНиколаем, который, кстати сказать, так и не предложил Веронике вступить взаконный брак, разрастался. Росло и общее напряжение.
Постепенно Вероника стала чувствовать себя кругом виноватой.Николай обвинял ее в том, что она не может воздействовать на своего сына, чтоон разрушает их отношения. Бывший муж также не оставлял ее в покое, «стрелял иззасады» и настраивал ребенка против нее. Сын качал понимать, что можетманипулировать матерью, и стал откровенно ее шантажировать: "Я так не будужить!
Решение одной проблемы, как правило, приводит квозникновению многих других.
Э. А. Севрус
Почему мне нельзя играть в компьютер?! Я нормально учусь, унас все так учатся! Я уйду к папе жить!" В папином же обществе мальчиксовершенно переставал заниматься, прогуливал школу, оказывался совершеннобезнадзорным и пропадал бог знает где.
Ко всему прочему Николай, отчасти из-за «специфики работы»,стал алкоголизироваться – банкеты, фуршеты, деловые встречи... Напиваясь, онсовершенно менялся – становился грубым, агрессивным и жестоким. Это оченьпугало Веронику, и того Николая, который все чаще и чаще появлялся на пороге ихквартиры мертвецки пьяным, она боялась. Николая, кажется, этот ее страх толькораспалял, он начинал требовать от Вероники полного подчинения, угрожалрасставанием, мог не прийти домой ночевать, даже не предупредив об этом. Всеэто, повторюсь, проходило на фоне сначала защиты Вероникой диссертации, потомвсе возрастающих нагрузок на работе, помощи Николаю в его исследовательских ииных профессиональных проектах...
И на колебания надо решиться.
Станислав Ежи Лец
Вся эта история на момент появления Вероники у меня наприеме длилась уже около пяти лет. В каком была состоянии эта еще молодая икрасивая женщина? Думаю, нетрудно догадаться. А о диагнозе, вероятно, и вовсенечего говорить, звучит он просто – хорошая, махровая, я бы даже сказал,неврастения. Вероника потеряла аппетит, у нее нарушился сон, возникали приступытревоги, сменявшиеся состоянием отчаяния. Она все чаще и чаще раздражалась, нопостоянно себя сдерживала. Возникли трудности с концентрацией внимания,работоспособность снизилась: «Сижу на совещании, – рассказывалаВероника, – и ловлю себя на том, что не понимаю самых простых вещей.Теряюсь, смотрю на происходящее словно бы со стороны. И думаю – зачем я тутсижу? О чем они говорят?»
Вот такая, в сущности, рядовая история. Впрочем, если мыприглядимся к ней повнимательнее, то заметим, что тут сработали сразу тримеханизма, способных и по отдельности привести человека на больничную койку.Вероника переживала серьезные интеллектуальные нагрузки – новое образование ипринципиально новая работа, кандидатская диссертация, помощь мужчине в егоисследованиях и т. д. Кроме того, она не могла не думать о своем прежнем муже, которыйнезримо продолжал присутствовать в ее жизни, а также о причинах, которыепривели к тому, что Николай так изменился. Иными словами, первый вариантразвития неврастении был здесь почти что предначертан судьбой.
Кроме того, Вероника несказанно переживала из-за своегосына, из-за того, что не может его воспитать должным образом, что он пытаетсяподражать отцу, который занял в этом смысле самую неконструктивную позицию:«Когда тебя ругает мама, плюнь на нее, приходи ко мне, делай что хочешь, живи всвое удовольствие!» С другой стороны, Вероника понимала, что отношения Николаяк ее сыну также нельзя считать конструктивными, а борьба, которая завязаласьмежду двумя мужчинами, не могла пойти на пользу ни тому, ни другому.
Веронике, с одной стороны, приходилось постоянносдерживаться. Она не могла проявить свои материнские чувства по отношению ксыну без риска попасть в немилость и вызвать на себя шквал обвинений со стороныНиколая. С другой стороны, она не могла сказать Николаю, что используемые им«воспитательные стратегии» в отношении ее сына неприемлемы. Это внутреннеенесогласие с Николаем росло в Веронике день ото дня, но как было о нем сказать,если малейший намек на иную точку зрения по этому вопросу оборачивался загуламиНиколая, его пьянством, а то и открытой агрессией? Все это пугало Веронику изаставляло ее сдерживаться, создавая у нее внутри маленький, локальный такойхолокост. Иными словами, неврастения могла развиться у Вероники и по второмуварианту.
Как несчастны люди! Беспрестанно колеблются они междуложными надеждами и нелепыми страхами и, вместо того, чтобы опираться на разум,придумывают себе чудовищ, которых сами же боятся, или призраков, которые ихобольщают.
Шарль Луи Монтескье
Впрочем, и третий вариант развития неврастении был здесь налицо.Веронике нужно было принять решение, понять – воз??ращаться ей к прежнему мужуили оставаться с Николаем, но без сына, или же вовсе уйти куда-то в третьеместо. Что было бы в такой ситуации правильным? На любой из этих поступков надобыло решиться, а сил уже не было.
Вот такая иллюстрация... И очень хочется знать, можно ли изтакой ямы выбраться. Но не будем забегать вперед, скажу лишь, что выбратьсяможно и более того, это необходимо сделать. Правда, для этого нужно сначалаправильно расставить приоритеты. На момент обращения ко мне Вероники главной еепроблемой был уже не сын, и не Николай, и не работа, и не прежний муж, а ееневрастения.
Поскольку в том психическом состоянии, в котором онаоказалась после всех этих перипетий, сделать что-либо было уже невозможно, мыначали с лечения неврастении. Когда же Вероника встала на ноги спсихологической точки зрения, она приняла то решение, которое должна былапринять – она нашла в себе силы строить свою жизнь заново. И теперь, попрошествии уже трех лет, можно с уверенностью утверждать, что принятое тогдарешение было правильным. Она смогла наладить контакт со своим ребенком, а потомжизнь подарила ей встречу с другим человеком, который помог ей обрести ееженское счастье.
Глава 2. Наступательная тактика усталости
Усталость – или хроническая усталость, или переутомление,или неврастения (это кому как будет угодно) – наступает на человека исподволь,незаметно и, как говорится, по всей линии фронта. Чем позже мы заметим еевоинственный натиск, тем труднее нам будет выдворять ее со своей территории.Усталость истощает силы, которые нужны человеку и для того, чтобы не испытыватьусталости, и для того, чтобы бороться с ней. Поэтому каждая пядь отданной намитерритории в действительности не одна, а две: одна – та, что у нас отнятаусталостью, вторая – та, которую мы отдали. Вот такая сложная арифметика!
Собака так предана человеку, что даже не веришь в то, чточеловек заслуживает такой любви.
