стопочками выкладывает листовки, готовые сразить Пиночета.
* * *
Двенадцатого июля отключают свет. В темноте бабушка с Матильде одеваются потеплее и выходят на проспект с двумя крышками от кастрюль, кастрюлей и ложкой. На углу собираются соседи, но все молчат, даже не здороваются. Матильде узнаёт Хорхе, а чуть подальше за ним – Ирму. Кто-то начинает бить в кастрюлю, все следуют его примеру. Один сеньор запевает: «Он уйдет, он падет, он уйдет, он падет!», люди поддерживают его, громко кричат. Матильде очень нравится идущий отовсюду оглушительный звук, настоящий кастрюльный концерт.
Какие-то ребята прикатывают шины, складывают на углу и быстро поджигают. Бегут на следующий угол и там тоже поджигают гору покрышек.
Матильде с воодушевлением ждет, что будет дальше. Она никогда не видела, чтобы в такой час на улице было столько народу, зарево освещает лица людей и хоть как-то согревает холодным вечером. Матильде выпускает ртом пар и воображает, будто курит, как крестный.
Один сосед кричит со своего порога: «Расходитесь по домам, наръеды[3] сраные!» Бабушка в ответ кричит ему, чтоб заткнулся, и дальше поет во все горло: «Он уйдет, он падет…»
Хорхе пробирается к бабушке и говорит на ухо:
– Пипа, уводи ребенка домой. Этот сволочной Гуахардо наверняка уже вызвал карабинеров. Сейчас явятся с танкетками своими.
– Да, ты прав. Пойдем, Мати, уже поздно, на улице холодно, а завтра в школу.
– Ну еще чуть-чуть, бабушка!
– Нет, нет, живо домой.
Они поворачивают к дому, и тут вокруг начинают гудеть машины, пожарный грузовик тушит огонь на углу, бабушка с Матильде пускаются бежать.
– Бабушка, давай не будем спать и послушаем?
– Да, принеси мне из ящика маленький приемник и батарейки.
Бабушка включает радио. Полстраны погружено в темноту и бьет в кастрюли. Матильде играет со Звездочкой и напевает: «Он уйдет, он падет…»
– Смотри не вздумай петь это в школе, Матильде.
– Не буду, бабушка.
Глава 17
В школе все девочки собирают наклейки для альбомов про куклу Сару Кей. У каждой есть такой альбом. Матильде даже не пришло в голову попросить его у бабушки.
Она слышит, как мама с бабушкой вечером в кухне распределяют расходы.
«Это на свет, это на воду».
«Это на баллон газа».
«Это на еду».
«В этом месяце сводить Матильде к зубному не получится. Не хватает».
«Ну, если отсюда добавить, плюс из того, что я копила на костюм к свадьбе Лоли, хватит. Все равно на свадьбу я не собираюсь».
Какой уж там альбом.
Каждый день девочки приносят наклейки в школу и обмениваются.
– А твои где, Мати?
– Мне такие не нравятся.
– Жалко, а то я хотела тебе свои отдать. Те, которые повторяются.
– Ладно, давай.
Эти три картинки – ее главное сокровище. Дома она наклеивает их на тетрадный лист и вешает у кровати.
Ей до смерти надоело быть бедной. Надоело, что нет альбома для наклеек. Надоело, что она непохожа на других.
Что она не живет с мамой и папой.
Что у нее нет братьев и сестер.
А сильнее всего надоело иметь кучу секретов.
Особенно если они такие ужасные, как тот, про который она подслушала недавно. Бабушка говорила: «Клаудио убили. Он был совсем еще мальчик. Убили, ничего у них не дрогнуло».
Матильде знать не знала этого Клаудио. Зато она знает, что его убили.
Наверняка его убили те же самые, что похитили папу. Те же самые, из-за которых ей пришлось уехать из дома и жить с бабушкой. Иногда она так злится, что ей хочется все ломать, кричать и плакать, как когда она была маленькая, но она понимает, что дела у них не очень и с альбомом Сары Кей, наверное, можно подождать. О нем она мечтает больше всего. Хотя необходимой вещью его, конечно, не назовешь.
* * *
Воскресенье, в окно светит солнце. Матильде и кошка потягиваются.
Бабушка зовет с кухни:
– Мати, завтракать!
Она сует ноги в тапочки, надевает халатик. Звездочка бежит за ней.
– А где мама?
– Уже ушла, но оставила тебе подарок, вон на столе лежит.
На столе сверток. Интересно, что там? Матильде медленно открывает… Альбом Сары Кей!
– Хочу сказать, что я против этого, – серьезно говорит бабушка. – Альбом дорогой, а теперь еще и на наклейки придется тратиться. Будешь помогать по дому и зарабатывать сама. Сеньоре Ирме нужен кто-то ходить в магазин. А у нас будешь вытирать пыль и стелить свою кровать. Плачу пачку наклеек в неделю.
– Но я так никогда не насобираю на весь альбом!
– Больше ничего предложить не могу. Либо пачка в неделю, либо альбом отправляется обратно в киоск, – и бабушка дает понять, что разговор окончен.
Глава 18
Каждый день Матильде ходит с Аной в магазин и покупает для сеньоры Ирмы хлеб и что еще нужно. Сеньора Ирма всегда смотрит телевизор. Летом она ставит себе вентилятор, зимой закрывает дверь на улицу и подвигает к креслу обогреватель. Телевизор у нее очень большой, а на мебели везде лежат вышитые салфеточки. Она очень добрая, и всем детям с их улицы бесплатно делает карнавальные костюмы для школы, ни разу ни одного песо ни с кого не взяла. «Она любит ребятишек, – рассказывает бабушка Матильде, – хотя своих у нее нет».
– Спасибо, Матита, оставь на кухне, – говорит сеньора Ирма, когда Матильде заходит с покупками. – Окажи мне еще одну услугу. Лаура, та, что живет на углу, попросила у меня ножницы и нитки. Отнеси ей, вот они, в пакетике. А в пепельнице лежат деньги и пачка наклеек, которую тебе Хорхе купил.
Матильде от счастья целует сеньору Ирму и бежит выполнять поручение.
Вместе с этой пачкой у нее уже восемьдесят две наклейки, осталось собрать всего сто. Двадцать из коллекции повторяются, и Паулина говорит, что из этих двадцати четыре – редкие, одну такую можно обменять на две. Она сделала табличку с номерами недостающих и постепенно зачеркивает их крестиками.
– Какие красивые картинки, бабушка!
– Да, Мати, просто прелесть.
Бабушка больше не беспокоится о том, сколько стоят наклейки. Она рада, что Матильде такая ответственная и каждый день застилает свою кровать и вытирает пыль.
* * *
Сеньору Ирму Матильде навещает каждый день. Ей нравится разговаривать с ней – так сеньоре Ирме не одиноко, пока ее муж на работе. Раньше она была учительница, а теперь на пенсии. Она вела уроки кройки и шитья и любит рассказывать про свою молодость, про занятия и про моду. Про свадебные платья и карнавальные костюмы.
