он добился от военного министерства особого разрешения на длительную командировку в Канаду с целью исследовать «возможные направления американского вторжения»[8]и заодно собрать материалы о своем предке, командовавшем бригадой во время взятия Квебека.
На обратном пути он внезапно поехал во Францию «по приглашению группы французских офицеров для ознакомления с последними военными реформами»[9]. Во Франции Таунсенд задержался на полгода (домой его никто не звал), случайно встретившись с Китченером, который как раз ехал возглавлять Индийскую армию.
Второй случайностью стало то, что по возвращении домой его перевели в отправляющийся в Индию по ротации первый батальон полка.
Прибыв на место, Таунсенд написал длинный рапорт. Воспользовавшись известной дырой в уставе, при получении постоянного звания учитывающего выслугу во временных званиях военного, он сообщил, что не может подчиняться командиру батальона, так как служил на пять лет дольше него. Таунсенд целился на должность, которую проворонил в 1899 году, но и теперь ему дали от ворот поворот. В результате он отправился назад в Лондон, снова начальником депо, но, прибыв в Англию, все же смог выбить себе должность исполняющего обязанности военного атташе в Париже.
В 1906 году Таунсенд стал заместителем командира батальона Шропширской легкой пехоты в Файзабаде, а оттуда перебрался в штаб дивизии на должность заместителя начальника. В 1908 году, получив звание полковника, снова уехал в Блумфонтейн в качестве начальника округа в ранге бригадного генерала. Всего через пять месяцев на новой должности Таунсенд взял трехмесячный отпуск и на полгода уехал в Англию, где попытался пробить себе место дома или на худой конец в Средиземноморье, но снова не добился успеха.
В 1911 году военные округа в ЮАР отменили, и Таунсенду пришлось возвращаться домой. В Англии он считал себя достойным регулярной дивизии, но военное министерство рассудило иначе, и его отправили руководить территориалами. Сначала это была дивизия внутренних графств, а потом дивизия Восточной Англии. Последний перевод позволил ему въехать в родовое гнездо — поместье Райнэм Холл, хотя шестой маркиз Таунсенд предпочитал жить в Лондоне.
Командовать территориалами ему совершенно не нравилось, и в июне 1913 года он перевелся обратно в Индию на должность командира бригады. Летом 1914-го, когда в Европе запахло войной, Таунсенд приложил титанические усилия для перевода домой (в сторону новых повышений и наград), но его не отпустили.
И вот наконец 12 апреля 1915 года его отправили в Месопотамию принимать командование 6-й индийской дивизией.
За годы своей полной событий карьеры Таунсенд приобрел своеобразную репутацию. С одной стороны, его называли самым активным офицером армии за постоянные перемещения и поиск мест, с другой — считали одним из самых больших карьеристов, рвачей и авантюристов вооруженных сил, который нигде и никогда нормально не служил, не командовал и не собирался этого делать.
Таунсенд, как и Никсон, был образцовым джентльменом. Редкостный донжуан, ценитель театра и живописи, щеголь и бонвиван, завсегдатай аристократических гостиных.
В Басру он приехал с собакой (куда же без нее джентльмену), банджо (как человек культуры) и томами трудов по наполеоновским войнам.
А еще с ним были его вечные огромные амбиции.
Глава IV
Победа при Шейбе при всем ее решительном характере вовсе не положила конец османским попыткам как можно сильнее осложнить жизнь британцев. Прежде чем Никсон, в полном соответствии со своими инструкциями, смог заняться окончательным завоеванием вилайета Басра, ему снова пришлось отвлекаться на ситуацию в Персии.
С севера к трубе и вышкам снова приближалось арабско-турецкое воинство, и намерения у него были самые серьезные. По британским данным в нем насчитывалось целых восемь османских пехотных батальонов с двумя артиллерийскими батареями (восемь полевых пушек) и семь тысяч арабских всадников. Современные турецкие исследователи оценивают их численность более осторожно: две-три тысячи турок и до пяти тысяч арабов.
Сколько бы их ни было, англичанам пришлось реагировать. С задачей разбить очередную армию вторжения отправился командир только что прибывшей в Месопотамию 12-й индийской пехотной дивизии генерал Горриндж с одной пехотной бригадой и несколькими кавалерийскими эскадронами.
Прорываясь через сильные дожди и паводки, Горриндж 27 апреля 1915 года дошел до городка Браика на персидской территории, что в 100 километрах на северо-восток от Басры. По дороге различные арабские племена вели себя очень по-разному. Некоторые выбрасывали белые флаги и отправляли послов с заверениями в покорности, но были и стрелявшие из-за угла. В одной из засад на кавалерийский патруль погибли сразу три британских офицера.
Горриндж рассчитывал перехватить османские силы у персидского городка Илла на берегу реки Керхе. Переправа через бурную разлившуюся реку стала первой серьезной проблемой экспедиции. Пришлось уподобиться римским легионерам и самим строить мост под дождем и сильным ветром. Перейдя на другой берег, британцы не обнаружили никаких признаков присутствия османов, которые, узнав о приближении индийского контингента, уклонились от боя. Зато по дороге попалась деревня Халифия, принадлежавшая племени бани тамин. Племя было известно своей враждебностью по отношению к британцам и их союзникам, его члены, как считалось, принимали участие в добивании британских раненых после боя 3 марта у Ахваза.
Племени совершенно явно требовалось преподать урок, поэтому глинобитные дома сожгли вместе с запасами зерна, деревья срубили, а около тысячи голов скота угнали с собой.
После этого, так и не встретив ни одного турка, отягощенный отарами Горриндж отправился в обратный путь в Басру.
Несмотря на кажущуюся бессмысленность, поход имел определенное значение для будущих событий. База для османских вылазок в Персию находилась выше по течению Тигра в городе Амара, и взятие его позволило бы окончательно нивелировать угрозу для месторождений. При этом захват Амары, по предположениям Никсона и генштаба в Индии, должен был стать лишь первым этапом нового раунда продвижения вглубь Ирака. Следующей логичной целью выступал город Насирия выше по Евфрату. Это позволяло создать новую «дугу безопасности» от Насирии, через Амару до самого персидского Ахваза, гарантирующую неприкосновенность ключевых британских объектов и интересов в регионе. Тогда же в планах начал фигурировать ничем не примечательный городок Кут, что выше по Тигру за Амарой. Там заканчивался начинающийся в Насирии канал, связывающий обе главные реки страны. Англичане ошибочно полагали, что он пригоден для судоходства, поэтому Никсон считал овладение обоими берегами этой водной артерии важным для создания прочной линии обороны.
Любое наступление в ближайшее время неизбежно должно было столкнуться с трудностями. Весенние паводки еще не спали, Курна и Басра оставались островами среди огромных озер. Из-за невозможности точно определить, где именно проходит речной фарватер, перемещения судов были дополнительно затруднены, а случаи посадок на мель
