Виктория Саидова
Тридцать три удачи
Тридцать три удачи
Посвящается Игорю Ланкину
1.
— Ну, Цезаревна, ну, позя-а-азя!
Аркаша сделал умильные глазки, как у котика из «Шрека».
— Спасать его надо! У этого долбоквака девчонка хорошая нашлась! Ну, вроде как… А ещё он свой диплом, того гляди, похерит на последнем курсе! Ну, Цезаревна, ну, поймите же!
Лариса нахмурилась и посмотрела на парней со всей строгостью, на какую была способна.
— Во-первых, я же просила называть меня по имени и «на ты», а то бабкой себя чувствую…
Женщина не любила своё отчество — Цезаревна, настоящее, паспортное и слишком необычное. Оно раньше часто становилась поводом для шуток — сначала одноклассников, затем коллег.
— А во-вторых, ребят, вы спятили? Я не походница ни разу, и не в моём возрасте подобное начинать!
Димон заискивающе улыбнулся.
— Да какие ваши… то есть, твои годы! А вот ваш… то есть, твой авторитет — это да!
Женщина пожала плечами и тихонько фыркнула.
— Думаете, при мне он пить не будет? Что-то до сих пор ему уважаемое соседство ничуть не мешало.
Ребята заулыбались шире, предчувствуя победу.
— При нас, — веско заметил Аркаша. — Мы ему пить не дадим, а в твоём присутствии он и сам пить не захочет. И спиртного с собой не возьмём.
— Как — совсем? — ужаснулся Димон.
— Что ты глаза по восемь копеек делаешь? Испугался? Немного пива-то прихватим, не боись. И насчёт добиралова, Ларис, не беспокойся. Я у родителей машину взял, сказал, что мы с друзьями дачу поможем достроить.
— И они поверили?
— Конечно! Если мы там совсем ничего не сделаем, я выкручусь потом. Главное, Гарика вытащить. А то этот Тридцать Три Несча… Удачи, разумеется, Тридцать Три Удачи — опять сорвался.
Молодого Ларисиного соседа его друзья прозвали было — Тридцать Три Несчастья.
— Нехорошее именование! — возмутилась она, узнав об этом. — Да, он вечно влипает во всякие экстремальные ситуации, иногда не по своей воле. Но выбирается же из них! Живым и даже невредимым! Ну, почти…
Чего только с Гариком не случалось. В костёр упал, одежда на нём загорелась, но вовремя вытащили. Трижды срывался на кирпичи вниз головой, когда лазили по заброшкам. Там же как-то раз его насквозь прокололо арматурой, выжил. В драке получил по лбу бутылкой водки, через бровь небольшой шрам остался. Угодил под электричку, только ногу сломал. На заводе руку под циркулярную пилу чуть не затянуло, еле успел выдернуть. Въехал с разгону в Волгу на мотоцикле, выплыл. И это далеко не полный список…
— …Так что — не Тридцать Три Несчастья, а Тридцать Три Удачи. Вот так его впредь и называйте, чтоб он и дальше выходил из передряг живым, целым и невредимым. Катавасии-то у него вряд ли закончатся.
Димон и Аркаша тогда посмотрели друг на друга и согласились…
— Кто да кто едет? На сколько дней? Когда и где встречаемся?
— Едем мы двое и Гарик, а ещё — наши девушки и ты, если согласишься. На неделю. Тачка у подъезда. Тебе долго собираться? Спальники и пенки на всех, палатки, запас продуктов — всё уже погружено.
— Полчаса хватит, а может, и меньше.
Ребята кивнули, Аркаша удовлетворённо подытожил:
— Тогда мы выводим Гарика, сажаем его в машину и ждём.
Парни вышли.
Лариса надела джинсы и футболку, обулась в кроссовки, повязала куртку рукавами на талию, сунула в небольшой городской рюкзак крепкие сандалии с надёжными пряжками и без каблуков, плотную бандану от солнца, смену нижнего белья, бутылку минералки и шоколадку.
Надела рюкзак на плечи, проверила, выключены ли газ и вода, закрыла окна, вышла на лестничную площадку, тщательно заперла дверь, посмотрела на часы в мобильнике.
Она уложилась в десять минут.
2.
Из квартиры напротив друзья как раз выводили Гарика. Он шатался и кренился на один бок, потому что с той стороны его подпирал не рослый Димон, а изящный Аркаша. В приоткрытую дверь виднелась батарея пустых бутылок возле дивана с расхристанной постелью.
Аркаша ногой захлопнул дверь Гариковой квартиры, замок звонко щёлкнул. Гарик что-то неразборчиво забормотал.
— Гы-гы, мы-мы, — сердито передразнила Лариса себе под нос и спустилась во двор на лифте следом за ребятами.
У подъезда красовался большой чёрный джип, за ним переминались с ноги на ногу две девушки — невысокая, хрупкая брюнетка и рослая, статная блондинка.
На скамейке сидела пожилая соседка из квартиры этажом ниже и осуждающе качала головой. Сначала она увидела троих ребят.
— Ну, куда, куда вы его потащили? Лучше бы дома дали проспаться!
— Уже «проспался», в недельный запой ушёл, — не удержался и проворчал Димон.
— Не отвечай ей, она всё равно не поймёт, — шикнул на него Аркаша.
Затем соседка заметила идущую следом Ларису.
— Ты с ними, что ли? С пьяными мужиками, на машине, бог знает, куда, одна! Не боишься, что с тобой что-то нехорошее сделают?
— Не боюсь, Марь Иванна, — улыбнулась Лариса. — Во-первых, я не одна. Там ещё две девушки. Вон, видите?
— Малолетние сикухи — не защита.
— Не защита, — весело согласилась Лариса. — Они — отвлекающий фактор. На что парням такая, как я, если у них девушки есть? А во-вторых и в главных, это нормальные ребята, я их хорошо знаю.
— Хорошо знаешь? Да наверняка они — такая же пьянь, как этот Гарик…
Лариса поняла, что Аркаша прав, не надо отвечать, иначе тут, слово за слово, можно запросто застрять на целый день. Она умолкла и просто пошла дальше.
Ребята распахнули дверцу джипа, аккуратно усадили, а вернее сказать, уложили Гарика на заднее сиденье посередине. Гарик тут же запрокинул голову на спинку кресла и захрапел.
— Лариса Цезаревна, познакомьтесь, пожалуйста. Это Лиля.
Изящная, как фарфоровая куколка, коротко стриженная брюнетка неохотно кивнула. Лариса слегка наклонила голову в ответ.
— Это Настя.
Рослая блондинка с волосами ниже плеч откровенно нахмурилась, помедлила и всё-таки тоже кивнула. Лариса снова качнула головой, дескать, взаимно.
— А это, девочки, Лариса Цезаревна, наш хороший друг и соседка Гарика.
На сей раз Лариса не возражала ни против отчества, ни против обращения «на вы».
Лиля отбежала от машины не очень далеко и поманила за собой Аркашу.
— Аркашенька, зачем нам брать с собой чужую старуху? При ней нельзя будет вести себя так свободно, как обычно!
Девушка привстала на цыпочки, зашептала своему парню в самое ухо. Но не слишком заботилась, чтобы её не было слышно остальным.
— Лилька, ты дура? Да хоть
