посмел их разогнать. На этом промахе и подсадил его Константин Федорович. Высмеял. Не всех, мол, могут убедить гуманные поклонники Герцена, особенно в тайге, где владычествуют шайки разбойников и браконьеров.
Руководителем экспедиции этого года Муравьевым был назначен Будогосский. Его лицо монголоида не похоже было на его польскую фамилию. Его отличная деятельность картографа и офицера генерального штаба не уживались, казалось, с его очень узким кругом интересов, мелких и только служебных, преисполненных потаенной ненависти к окружающим, желания уничтожить карьеру своих близких, даже тех, кто имел неосторожность быть с ним откровенным и благожелательным. Придира, особенно к тем, кто казался ему соперником. Но он был так быстр в деле, трудолюбив и требователен, что никому не уступал, не позволил даже таким же мелким характерам, как он, затеять против него интригу и пресекал все попытки сослуживцев противодействовать. Он был со злым языком.
— Говорят, зачем я выбрал его, — размышлял Муравьев, зная, что Будогосский неприятный грубиян и льстец. — Главное, не верится, что человек может так работать. Сибирцев поражался его энергии.
Михаил Иванович Венюков у него учится. Он добр и честен, но он за одно лето границы не провел. Китайцы не пустили в Ольгу — он не пошел. А Будогосский им показал бы себя. Ему нужна карьера, не справедливость. А карьеризм мне важней нигилистов и квасных патриотов. Поставьте Герцена проводить границу с Китаем, назначьте его начальником экспедиции. Он начнет проповедовать китайцам классовую борьбу, когда тех страшат англичане.
Венюков может быть прекрасным писателем, но не военным администратором в колонии. А пока сегодня тут колония, и мы пока колониальные чиновники, не революционеры.
Экспедиция стремилась прибыть в залив Посьета к назначенному сроку, не закончив свою работу лишь на самом южном участке. Как там поступить — не все ясно для Будогосского. Нужно слово Николая Николаевича. Константин Федорович изложил суть и причины своих колебаний, поделился своими соображениями. Осмелился сказать, что желал бы слышать мнение Николая Николаевича. Будогосский, идя сам в Посьет, мог бы для завершения работы послать по горам своего помощника киргиза, казачьего хорунжего, который приноровился к делу и сам отлично вел съемку, но не стал этого делать.
— Карт целые ящики. Маньчжурские чиновники так и не прибыли для участия в совместных работах, чем и затруднили их. Всю дорогу мы шли одни.
Будогосский стал раскладывать карты, Усольцев помогал ему.
— Не было ли при исполнении вами работ каких-либо нападений на вас?
— Нет, напротив. Маньчжуры снабжали нас. Были встречи с отдельными солдатами. Близ озера Ханка встретились с шайкой каких-то подозрительных личностей. Будь с нами маньчжурские чиновники, они им тут же срубили бы головы, как сказал наш гольд-проводник. Это хищники; по его словам, они ходят из Маньчжурии тропами через болота и хребты мыть золото на морском острове.
Муравьев послал в Хунчун переводчика Шишмарева с казаком Разманихиным. Возвратившись, они доложили, что приняли их радушно. Маньчжуры были в хорошем настроении духа. Не похоже, чтобы англичане сокрушили их. Шишмарев пытался убедить их действовать совместно. Соглашались, все обещали, но не могли сказать, когда удастся начать.
Не первый раз слыхал Муравьев, что маньчжуры намекают на желательность нашего покровительства, тесных отношений с Россией, желая спастись от англичан и китайцев. Алексей рассказал про глинобитный дворец Сиогуна, про прием у него, про стены города. В городке исправляют укрепления. Доставлены две новых пушки, о чем сказал сам Ли.
На другой день Будогосский с чертежниками погрузился на пароход к Муравьеву. Для окончания работ в горы пошли две экспедиции: одна с топографом Усольцевым на юго-запад, а другая во главе с хорунжим — на север, обратно к озеру Ханка для осмотра северного хребта части сухопутной границы. Все должно быть закончено в считанные дни. Корвет «Воевода» оставался, чтобы принять впоследствии обе экспедиции и идти с ними потом в залив Печели к Муравьеву.
На пароходе уже подняли пары. В кают-компании все поздравляли Будогосского с благополучным окончанием экспедиции. «Америка» пошла в залив и встала на якорь напротив двух палаток на склоне горы. Виден наш флаг на высокой мачте. Эту часть залива назвали Бухтой Экспедиции.
На другой день стали подходить корабли нашей эскадры. «Америка» перешла в глубокую Новогородскую гавань. Там же стал наш прибывший позже транспорт из Японии. Место опять иначе не назовешь, как преотличное. Бухта отличается своеобразием. Глубины хороши, пароход пришвартовался к берегу, отдав конец, который солдаты Будогосского, вытянув канат, закрепили петлей за пень. При причалах — выходы угля на поверхность. Склад угля создан самой природой. Ломка угля началась: работали команды всех кораблей.
Здесь назначен сбор эскадры. Предусматривалось, что все корабли должны собраться перед началом дальнейших действий. Это демонстрация нашей силы, наших паровых военных кораблей маньчжурам, в особенности хунчунским военным чиновникам. Тогда нашим легче будет договариваться в Хакодате. Подошел корвет из Николаевска, прибыл в Приморье от Гошкевича, русского консула в Хакодате.
Новогородскую гавань многие полагают самой подходящей, с отличными морскими качествами для основания в ней порта. С быками и продовольствием от соседей, с плодами трудов китайских переселенцев, с их всегда свежими овощами и даже фруктами. Здесь есть где строить город на торговых морских путях.
Но главным портом, и тут Муравьев не меняет мнения, положено быть Владивостоку. Он так назвал, и этим все сказано, без особых объяснений.
Дальше дело будет предоставлено ученым и адмиралам для независимого их мнения, чтобы люди науки и моря решили все сами.
Все это нужно Муравьеву. Эту ложь и лицемерие, без которых ничего и нигде не делается. Всякое независимое мнение всегда логично подготовлено. Муравьев уже подготавливал это мнение. Знал он и о целях поездки Великого князя на морские купания близ дворца королевы на острове Уайт больше, чем кто-либо.
Муравьев желал видеть команду. Опасался, не слишком ли бьют солдат. Но раз все здоровы, и то слава Богу. Уверяют, что сыты были все лето, что отряжались охотники на добычу мяса, как тут в экспедициях принято.
Вот и докажите мне, что Венюков был бы на этой должности пригодней. Впрочем, каждому свое. Михаил Иванович обследовал реки, впадающие в Уссури, перевалил водораздел, составил отличное описание края, самой его сердцевины. Откуда такая гигантская энергия в молодых людях? Муравьев съехал на берег. На биваке, встречая генерала, выстроилась у палаток команда. Настоящая военная экспедиция.
Оружие в исправности, чищено. Патроны на исходе. Недостаток продовольствия восполнили, как могли: охотились и ловили рыбу. Собаки с собой, немало помогли в дороге маньчжуры.
Строй распустили, и Николай Николаевич поговорил с людьми. Помянули маньчжур. Муравьев
