Расстрел был фиктивным?
Наивность Гарника доставляла Филояну наслаждение. Он продолжал хохотать, трясясь всем телом.
— Почему фиктивным? — наконец выговорил он. — Вообрази себе, что меня пуля не берет.
— Ну, а другие?.. Великанов, Саядян и остальные тоже остались? — не выдержал Гарник.
Филоян сразу посерьезнел, взял сигарету, чадившую на краю пепельницы, и на минуту скрыл лицо в клубах дыма.
— Да, остались… В могиле!..
Гарник почувствовал нестерпимую боль в сердце. На этот раз он сам взял сигарету, дрожащими руками закурил и втянул в себя вонючий дым. Курил и думал: почему он не убьет Филояна сейчас, здесь, в этой комнате?.. Но что это даст? Дым сигареты затуманил ему мозги, расслабляя все члены тела. Как бы придавленный огромной тяжестью, он бессильно сидел в своем кресле.
А Филоян подвел итоговую черту:
— До расстрела нас вместе держали в тюрьме. Сколько я ни старался узнать, кто из них убил Бакенбарда, — они молчали. Ну… так и подохли с этой тайной. Ты, кажется, дружил с ними, земляк? Но, видно, не знал, что это за люди… — Филоян помолчал. — Я работал в такой же вот школе консультантом, на днях меня перевели сюда. Сказали, что тут есть армяне. Подают ваши фотокарточки, — ба! — вижу, старый, так сказать, знакомый!.. Теперь рассказывай ты. Как сюда попал?
Гарник понял, что разоткровенничавшийся Филоян ждет того же от него — и пошел на прямую ложь. Рассказав историю своего появления в школе, он добавил:
— Я ведь тоже, будучи в легионе, пытался выяснить, кто убил Бакенбарда и тоже не сумел. Впрочем, все это теперь не стоит разговора, нас ждут дела покрупней. Конечно, будут трудные задачи, но…
Филоян перебил:
— Ничего, ты парень умный, справишься! Тридцать девять таких молодчиков, как ты, я уже подготовил и отправил на ту сторону.
— Не боялись они? — простодушно опросил Гарник.
— Чего бояться? Все подобрались головорезы.
Филоян не без юмора охарактеризовал своих молодчиков:
— Для многих из них это просто веселое приключение. Ну, об этом мы успеем поговорить… До полета вы все пройдете курс у меня. А тебя я вот зачем позвал: общаясь с товарищами, проследи, у кого какие настроения, и сообщай мне. Сам понимаешь, в подборе людей мы не имеем права делать ни малейшей ошибки. Понял? Этот разговор тоже должен остаться в тайне. Ну, желаю удачи!
Гарник вышел от него как пьяный.
Весь свой разговор с Филояном он в тот же день передал Погосяну и Сохадзе.
— Каково? — подивился Сохадзе. — Какие же подлецы! И без того кругом все шпионы… Так к шпионам приставляют шпионов! Раздавить эту гадину следует, вот что.
— И раздавим! — сказал Погосян. — Чисто сделаем, без единой капли крови. Подлецов надо убивать их же оружием. Вот увидите, какую штуку я с ним сыграю…
Погосян не шутил. На следующий день он обратился к начальнику школы майору Мейеркацу с просьбой принять его по очень важному делу и был сразу вызван.
Мейеркац предложил ему стул.
— В чем дело? Слушаю вас.
— Из нас готовят диверсантов, не так ли? Следовательно, мы все строго засекречены?
— Да, конечно.
— А вы вполне уверены, что наши фамилии не будут известны органам Чека?
Мейеркац сразу насторожился. Диверсанты, отправленные в советский тыл, часто проваливались. Немецкая разведка во многих случаях становилась втупик, не имея сведений о причинах провала.
Майор Мейеркац не мог откровенно говорить об этом с курсантом и только спросил:
— А в чем ваши сомнения?
— Я не могу не сомневаться, господин майор, — сделав встревоженное лицо, сказал Погосян, — и вот почему. В Ереване я жил на улице Налбандяна. На нашей улице находится министерство госбезопасности Армении, или, как у вас называют, — Чека.
— Так, так! Дальше?..
Майор Мейеркац нетерпеливо ждал, к чему клонит его собеседник.
Но Погосян не спешил. Он как бы с трудом подыскивал нужные слова и запинался от волнения.
— Каждый день мне приходилось несколько раз проходить мимо здания Чека. И я знаю в лицо многих работников Чека. А вот вчера я встретил одного из них у вас.
— Здесь? — вытаращил глаза Мейеркац.
— Да, здесь! — твердо сказал Погосян. — В этой секретной школе. Он только что приехал сюда.
— Вы говорите о Филояне?
— Не знаю его фамилии. Но я узнал его сразу.
Майор достал из кармана портсигар и сунул сигарету в рот.
— Вы не ошибаетесь?
— Нет, я уверен в этом.
Морщины собрались на широком лбу майора.
— Вы об этом рассказывали кому-нибудь?
— Никому.
— Очень хорошо! Можете идти. Только строжайше предупреждаю: никому ни слова.
— Понимаю.
Погосян вышел от Мейеркаца довольный результатом беседы. Он был полностью уверен в успехе предпринятого им дела. Как бы ни был проверен до этого Филоян, теперь вряд ли его оставят тут. Немецкая разведка за него возьмется — Филояну теперь не удастся выкрутиться из ее лап.
И действительно, вскоре приехал из гестапо подполковник и заставил Погосяна повторить все, что он рассказал Мейеркацу.
На следующий день Филоян уже не появлялся в «психиатричке».
Погосян ликовал. Теперь он не преминул рассказать Гарнику и Сохадзе о своей удачной затее.
— Вот это я понимаю! — одобрительно принял его рассказ Сохадзе. — С гадами так и надо поступать. Сто грехов отпустится!..
Но Гарник был настроен сдержанно. Если эта гадина — Филоян ушел из-под расстрела, кто знает, не уйдет ли он от кары и на этот раз? Кажется, он у немцев в полном доверии.
Но вот прошла неделя, а Филоян все не появлялся Он вернулся лишь в конце второй недели. Тревога охватила друзей. По логике вещей Погосяна должны были снова вызвать к начальнику или еще к кому-нибудь и потребовать от него объяснений. Но ничего подобного не произошло. Погосян ждал, но его никто не вызвал и это было очень странно.
Занятия в школе шли своим чередом. Однажды курсантов привезли на аэродром для испытательных прыжков с парашютом. Маленький самолет поднимал их по одному в воздух.
Наступила очередь Погосяна. С высоты восьмисот метров он спрыгнул вниз.
Все, оторвавшись от самолета, сразу раскрывали свои парашюты, а Погосян падал, кувыркаясь в воздухе, как при затяжном прыжке.
За ним следили десятки тревожных глаз. Вот уже до земли осталось совсем немного… Сейчас раскроет?.. Что с ним? Сдало сердце? Ах!.. Гарник зажмурил глаза. На расстоянии ста шагов от дожидавшихся своей очереди курсантов вдруг послышался глухой удар о землю. Все побежали к месту падения.
Филоян издали наблюдал за этим зрелищем, стоя в группе немецких офицеров. Не торопясь, подошел он к толпе курсантов, обступивших бездыханный труп Погосяна, и сказал:
— Дурак! Что за трюк он выкинул?
