Л. Беренштейн
Без виз и паспортов
СЛОВО К ЧИТАТЕЛЯМ
О боевых действиях партизанского отряда имени Пожарского, который сражался с гитлеровскими захватчиками на Украине, в Польше и Чехословакии, говорится в X томе «Всемирной истории», в IV томе «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 годов». Этот отряд отмечен в трехтомном издании «Украiнська РСР у Великiй Вiтчизнянiй вiйнi Радянського Союзу 1941–1945 рр.», а также в мемуарных и исторических работах, вышедших в свет в Польше и Чехословакии. О героизме партизан отряда имени Пожарского упоминает в своей книге «Через Карпаты» министр обороны СССР Маршал Советского Союза А. Л. Гречко.
В предлагаемой книге с любовью и знанием обстановки рассказано о людях партизанского отряда имени Пожарского, об их героических буднях, радостях и неудачах. Повесть представляет особый интерес в связи с тем, что читатель получает дополнительные сведения об участии многих советских людей в партизанском движении.
Повесть глубоко интернациональна. Она раскрывает истоки боевого содружества советских и польских партизан, правдиво рассказывает о братской дружбе, скрепленной кровью на полях сражений.
Дважды Герой Советского Союза А. ФЕДОРОВ
ЧЕРЕЗ ИРДЫНСКУЮ ТОПЬ
Декабрь 1943 года…
Советская Армия на многих участках фронта успешно форсировала могучую водную преграду — Днепр. На правом его берегу рухнул оборонительный рубеж гитлеровцев — пресловутый Восточный вал. Только в районе Черкасс фашисты все еще занимали важный плацдарм.
Стремясь помочь советским воинам-освободителям как можно быстрее ликвидировать последний очаг сопротивления противника на правом берегу Днепра, партизанские отряды, действовавшие на этом участке, взяли под усиленный контроль дороги, всеми средствами мешали гитлеровцам совершенствовать свою оборону. Партизаны искусно устраивали засады, нападали на отдельные маршевые колонны противника. Под откос летели железнодорожные составы, подрывались мосты, нарушалась линия связи. Командование 4-го Украинского фронта ежедневно получало свежие данные о передвижении вражеских войск, и это давало возможность нашей авиации наносить сокрушительные бомбовые удары.
На плацдарме действовали партизанские отряды имени Пожарского, «За Родину», отряд под руководством секретаря Черкасского райкома партии С. Н. Палехи и специальная бригада армейских десантников. Народные мстители получили приказ любой ценой парализовать коммуникации врага, захватить удобные для переправ места и удерживать их до подхода советских войск. Противник, разгадав эти замыслы, начал усиленно атаковать партизанские отряды.
После боевых схваток с карателями партизаны отряда имени Пожарского почти израсходовали запас боеприпасов п взрывчатки. Центр обещал сбросить необходимый груз в условленном районе, но партизанам пришлось отходить: силы были далеко неравные. В отряде оказалось свыше трех десятков бойцов, которые самостоятельно не могли передвигаться; многие с легкими ранениями, получив первую медицинскую помощь, остались в строю.
А хорошо обученные и отлично вооруженные специальные егерские батальоны противника продолжали неумолимо сжимать кольцо окружения. С каждым часом накалялась оперативная обстановка. Все дороги были блокированы. На тропках — заслоны. Чтобы вырваться из вражеского кольца, партизанам оставалось одно — проложить путь через непроходимую Ирдынскую топь.
Отступление — пора предельного напряжения сил: впереди трудные километры, надо не пасть духом и суметь оторваться от наседающего противника. Партизанский отряд имени Пожарского с боями отходил к болоту.
Ночь выдалась холодная. С хмурого неба густо сыпал мокрый лапчатый снег вперемешку с дождем. «Плакали» деревья, кусты, на каждой ветке висели крупные блестящие капли.
Небо озаряли тревожные вспышки ракет. Вдали слышался рокот моторов. Фашистские танки обходили топкую местность.
Партизаны знали: враг до утра не станет наступать в лесу. В их распоряжении была ночь, и они должны были использовать ее, чтобы выйти из окружения. Впереди осторожно заскользили разведчики. Затянутая туманом зыбкая топь дышала гнилью, всхлипывала под ногами, вздрагивала торчащими корягами. Погруженное во мрак болото казалось бесконечным. Оно норовило поглотить горсточку смельчаков, засосать в бездонные ямы. Опасность увеличивалась. То там, то здесь с оглушительным треском рвались мины. Страшно оказаться ночью среди зыбкой трясины, под нарастающим огнем… Но выхода не было, и начальник разведки Андрей Кучеров с отчаянным упорством продолжал искать спасительную тропку.
Первым шел лесник Сергей Мирошниченко, который, хотя и хорошо знал эту местность, уже несколько раз проваливался по грудь в черную жижу. Тогда ему бросали веревку и вытягивали на кочки. Сергей шестом замерял глубину. Когда длинный испытанный шест не скрывался полностью, место метили ветками. Каждый метр топи давался с огромным трудом,
Окруженные, прижатые к кочковатому, поросшему редкими чахлыми сосенками Ирдынскому болоту, партизаны отряда с тревогой ожидали донесений разведчиков. С каждым часом приближался рассвет и таяла надежда на успех. После полуночи па небе появилась луна, начал крепчать мороз. Гитлеровцы усилили обстрел леса. На восточной опушке они потеснили партизан. Командир отряда Дмитрий Горячий получал донесение за донесением, и в каждом сообщалось о тяжелых потерях и оставленных позициях. А высланная вперед разведка била тревогу: «Дальше идти некуда, трясина… Дальше идти нельзя…»
Впереди трясина. За спиной — наседающие каратели… Что же делать? Время стремительно уходило, а утро не обещало ничего утешительного. Задубевшими от холода пальцами командир попытался было свернуть самокрутку, но ветер смахнул последнюю щепотку махорки. Взгляд невольно задержался на бумаге:
— «Кто там расстраивает ряды? Назад! Только девчонкам можно впадать в панику…
— Молчать! — взвизгнул он вдруг, по-волчьи щелкнув зубами, выхватил маузер, и протестующие возгласы мгновенно застыли на губах.
— Слушать мою команду! Мы будем гатить болото — другого выхода у нас нет».
Дмитрий быстро развернул сложенную «в гармошку» страницу и прочел дальше: «Они работали, сорвав с себя шинели, и сквозь разодранные штаны и рубахи проступали их напряженные, потные, исцарапанные в кровь тела… Лошади, напуганные выстрелами, неистово ржали и вздымались на дыбы; некоторые, оборвав поводья, метались по тайге и, попав в трясину, жалобно взывали о помощи».
«Кто же оказался до нас в таком бедственном положении?» — Дмитрий поднес ближе к глазам влажный листок бумаги: «Последними прошли через гать Левинсон и Гончаренко».
«Да это же «Разгром» Фадеева! Левинсон прорвался через топь, пробился через засаду беляков, и мы пробьемся! Обязательно пробьемся!» — подумал командир.
Нарастающий грохот боя подхлестывал разведчиков. Выбиваясь из сил, мокрые, продрогшие, но безмерно счастливые, выбрались они на песчаный берег. Среди гнилой топи, над которой даже птицы редко пролетали, партизаны отыскали наконец «прочную» тропинку.
Как ни велика была опасность новой атаки, Горячий все же разделил отряд на две части. Одни, стиснув зубы, рубили деревья, другие самоотверженно сдерживали
