— Он из Габришской группы?
— Да, — тихо ответила девушка в белом плаще с красным маятником. — Боюсь, не дотянет до материка. Пусть хоть вздохнет напоследок свободно, он ведь герой…
Человек на носилках застонал, приподнялся, упал обратно. Я решительно направилась к мозгоправу:
— Там, — ткнула я пальцем, — в вас нуждаются!
— Нет, нет, — он даже не посмотрел на меня, — Зигмунд уже никому не поможет…
— Еще как поможет! Последние минуты облегчит, это точно! И уйдет гордо, а не вися половой тряпкой у вас на руках!
Мозгоправ покачал головой, но все-таки подошел и положил ворона умирающему на лоб. Прошло несколько бесконечно долгих минут. Девушка-целительница проверила пульс и зрачки раненого. Тихо сказала: "Ушел".
— Чего?! — ворон поднял голову, потом встал на лапы, — Не дождетесь, я только жить начинаю, мне ж амнистию обещали!
— Зигмунд, о чем ты? — растерянно спросил ворона его хозяин.
— Дружище, ты попутал, я — Энди… Твою матерь!!! Что у меня с ногами… и со всем остальным?!
* * *
Я сняла очки и протерла глаза. Огляделась вокруг: мы уже были в зоне тумана. О нем сложено много легенд: говорят, моряки с архипелага становятся частью этой белой стены, если погибнут в море. Но чтобы люди переселялись в птиц… о таком никто никогда не слышал.
Ворон тем временем продолжал разоряться, ругаясь так, что юная целительница покраснела и убежала. Хозяин ворона молча стоял рядом с носилками, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег.
Туман вокруг нас пришел в движение, истончился, раздвинулся — явно работа магов.
"Логично — теперь мы можем себе это позволить, больше бояться некого. Еще немного, и белая стена останется там, вдалеке… Как и часть меня — навсегда."
Резкий скрипучий голос ворона вырвал из горьких мыслей:
— Чё встал, как дурак, делай что-нибудь!
— Эээ… Хотите поговорить о случившемся? Или, может быть, закурить?..
— Твою матерь налево с переворотом, я — сраный ворон, как я буду курить эту сраную трубку?! Сам гробь свое сраное здоровье, ты…
Остальные ругательства заглушил рев туманного горна. Маги открыли для нас коридор, но это не значило, что вокруг не было других кораблей. Скромный парусник шел навстречу, он оказался так близко, что я разглядела и толпу пассажиров на палубе, и флаги на мачтах.
Корабль принадлежал архипелагу. Беженцы торопились домой.
* * *
Уцелевших в битве на острове Белых Скал встретили как героев: с флагами, цветами, оркестром. Измученным, искалеченным людям эта мишура была абсолютно не в радость. Все, кто мог видеть и двигаться, стояли у поручней и высматривали родных. Они просто хотели вернуться к нормальной жизни.
Как и я.
Увы, с моим нынешним зрением разглядеть в огромной толпе кого-то знакомого было практически нереально. Спустившись по трапу, я шла вперед, пока сильные руки не выдернули меня из потока людей.
Рослый молодой человек в полицейской форме без труда отнес меня в сторону вместе с багажом. Поставил на землю. Оглядел, прищурившись:
— Посмотрите на мою маленькую кузину! Еще недавно лупила брата подушкой, а теперь побеждает врагов. Будь я проклят! Если спросят, чем в нашей семье можно гордиться, не задумываясь, скажу: родством с этой смелой девушкой!
Я смогла улыбнуться:
— Мне тоже приятно видеть тебя, дорогой болтливый кузен!
Маттиас рассмеялся, и мы обнялись. Я невольно отметила, как сильно изменился Мэтти — явно в лучшую сторону: похудел, стал крепче, увереннее, больше не благоухал одеколоном, как это модно в Холмах. Русая щетина, которая однажды станет усами сурового сержанта, наверное, повергала его маму в шок каждый день. Впрочем, недовольство тетушка Леттия оставила дома: оттеснив сына, она обняла меня с такой теплотой, что невозможно было сдержать слезы. Многие вещи доходят до меня с небольшим опозданием. Именно в этот момент я поняла: военный поход окончен. Мы победили. Нужно жить дальше.
Придется учиться жить дальше.
Начать учиться сию секунду не дали: группа гвардейцев, двигаясь сквозь толпу, как нож через масло, подошла к нам.
— Барышня Ронда, приказано доставить вас в замок.
* * *
Я снова предстала перед Его Сиятельством, напоминая самой себе помощника конюха. Впрочем, теперь это не волновало. Не было даже желания узнать, к чему спешка. Хотелось только оказаться подальше от Равенстерна.
— Именно поэтому я и приказал доставить вас как можно скорее, барышня Ронда. До того, как нахлобучите любимую шляпку и ударитесь в бега. Ищи вас потом по всему континенту, чтобы отблагодарить.
Его Сиятельство радушным жестом предложил мне сесть у камина. Сам опустился в кресло напротив и несколько секунд молча смотрел на огонь.
— Мог бы дать вам горсть орденов, — вдруг сказал он. — Или должность почетного полицейского эксперта. Но у меня есть кое-что получше. Все это время вы находились не в том месте и занимались не своим делом. Не по призванию.
Я не ответила. Его Сиятельству удалось меня заинтриговать, но только чуть-чуть.
Канцлер взял с разделяющего нас столика какие-то бумаги и протянул мне:
— Место заместителя директора в элитной школе для девочек. Лучшей в Ландрии, это не какая-то ферма покорных жен: там преподают науку о поведении. Даже есть краткий курс политологии. Директором вы пока быть не можете — слишком молоды.
— Не получится, — покачала я головой.
— Ах, да, — к бумагам прибавился солидный конверт. — Диплом и рекомендации.
Я молчала, разглядывая то, что недавно было недосягаемой мечтой. За что не пожалела бы отдать годы жизни. Забавная штука — мечта, которая исполнилась не ко времени. Никакой радости, только недоумение с изрядным налетом паники.
"Поблагодари, дура!" — орало благоразумие, отпихивая авантюристку: та очень хотела напомнить канцлеру о судьбе Зи.
— Назовите единственно верный синоним для слова "Власть", барышня Ронда! — вдруг приказал мне канцлер. Я так и замерла с приоткрытым ртом.
"Все-таки, у него талант — задавать сбивающие с толку вопросы!"
— Подсказываю, — он улыбнулся, — не могущество, не деньги, и точно не почести.
— Ответственность!
— Умница, — кивнул Его Сиятельство, и я вдруг обнаружила, что стою за дверями кабинета — в приемной.
— А перед кем отвечает тот, кто находится выше всех?! — возмущенно спросила я у дверных ручек. Опомнилась, буркнула гвардейцам "Не провожайте!" и поспешла прочь. Кажется, кто-то из стражей покрутил пальцем у виска.
* * *
Когда полиция везет тебя домой, сигналя "Очистить дорогу!", это удобно, хоть и немного неловко, причем неловко исключительно за кузена. Все-таки правый берег серьезно изменил Мэтти. Прежде он и во сне не осмелился бы нарушить инструкции, а теперь мчал на служебной карете, радостно пугая четверики благородных эрлов. Я почти сумела повеселеть.
