начал Судоплатов достаточно откровенно. – И меня интересует судьба немецких физиков, которые работали на этом острове с середины 1945 года…
– Был такой факт… Но здесь работали одни теоретики, так что каких-либо секретных лабораторий у нас на острове не было и нет. И потом, где-то в конце сороковых годов, они все вернулись на родину, в ГДР… Но вот что именно они делали, что разрабатывали, я не знаю, да и вряд ли кто вам об этом скажет. Столько времени прошло…
– Спасибо за откровенный разговор, – поблагодарил его Судоплатов. – У меня к вам есть еще одна небольшая просьба. Знаете, этакая страсть с самого детства…
– Вы меня прямо заинтриговали… – проговорил он.
– Разрешите мне утром… рыбки половить в вашем чудо-озере.
– Рыбки половить? – передразнивая меня, проговорил блюститель режима и буквально взорвался от собственного же смеха.
Утром Судоплатов с Егором были на озере. Сидели рядом в ожидании первой поклевки.
– Вы его простите, – неожиданно произнес Егор, вероятно, все еще переживающий за вчерашнюю нетактичность своего отца.
– Все нормально, – ответил генерал и мгновенно потянулся за своей удочкой. Их первой добычей стал лупоглазый окунь. Еще трех и достаточно увесистых поймал Егор.
Вскоре они увидели, что в отдалении, на берегу появился некто в монашеском облачении.
– Егор, а кто это там, на берегу? – спросил Судоплатов молодого человека, указывая на незнакомца.
– Это монах приблудный, говорит, что умирать сюда приехал.
– Умирать? Такое бывает, когда людей перед смертью тянет в родные места. А что, если мы с ним поговорим?
– Он не со всеми разговаривает. Может быть, сделает для вас, как для писателя, исключение.
Вскоре они подплыли к берегу и подошли к небольшому деревянному домику, где и увидели монаха, который копался на своем небольшой огороде.
– Бог в помощь! – произнес Судоплатов.
Монах обернулся.
И генерал увидел белоголового, древнего старца с пронзительно голубыми глазами.
– Неужто покойный брат Нектарий с того света ко мне явился? – произнес он, внимательно вглядываясь в Судоплатова.
– Нектарием звали моего деда, монаха. Он жил тут в скиту. Вы его знали?
– Хороший был монах, боголюбивый и добрый. А я тогда мальчишкой к ним прибился. Как увидит, что я на озере рыбу ловлю, обязательно кусочек сахара или пирожок мне несет. Ты на него зело похож…
– А вы, если не секрет, как тут поселились?
– Родился в одной из деревень на берегу Селигера. Когда мне было восемь лет, прознал от людей про чудо-озеро, что было на одном из островов. Взял лодку отца и поплыл его искать. Вскоре набежавший северный ветер закружил облака, враз захолодало, а вдобавок пошел еще и сильный, проливной ливень. Лодчонка моя, словно щепка, запрыгала на высоких волнах. Молнии засверкали. Жуть была такая, что я даже уже с родителями начал прощаться… Помню, что Матерь Пресвятую Богородицу поманил заиндевевшими губами, прося себе помощи. А когда очнулся, то увидел, что лодка моя прибита к берегу незнакомого мне острова. Я вышел из лодки. День был солнечным, вокруг ни души. Лишь птицы пели да окуньки гоняли на мелководье верхоплавок. И пошел я в глубь того острова. Вот там-то, в обрамлении зелени плакучих ив, и открылось мне это озеро. И еще увидел лодку с монахами, что вываживали свою сеть.
Привели меня те монахи в свой скит, ничего не расспрашивая, накормили и спать уложили.
Утром, как только проснулся, порадовался, что моя одежонка рядом лежит: вся отстиранная и заштопанная. На столе плошка с кашей и кусок хлеба. И так мне все это по душе пришлось, что и уходить уже никуда не хотелось.
– Но вас, поди, брат Нектарий более интересует. А я ведь ему своей жизнью обязан. Это случилось в 1947 году, когда на остров высадились солдатики с винтовками. Я ростом был невелик, так вот Нектарий меня в одну из пустых деревянных бочек, в коих рыба у них солилась, и засунул. А с собой, хоть мы и сдружились, не взял, потому что знал, поди, как его собственная судьба сложится.
Сидя в той бочке ни жив ни мертв, слышал я и стрельбу, и то, как и катер позже отчалил.
А как дошел до скитских домиков, то стал уже могилу копать для четверых старцев, что немощны были, и коих расстреляли прямо в келиях. А всех молодых и здоровых куда-то увезли. В том числе и брата Нектария, вашего, следовательно, дедушку.
– Ты прости, отче, что я тебя не спросил, как самого-то звать-величать? И когда сам монашеский постриг принял? – сказал Судоплатов.
– Так я тоже ведь теперь Нектарий… – И старец продолжал свой рассказ: – Уже после встречи со схимниками этого острова вся моя судьба перевернулась, и вверил я ее в руки Божии. Через подземный ход, который мне еще раньше показал брат Нектарий, добрался я до соседнего острова, а там, с помощью добрых людей, и до Большой земли. В одном из монастырей на Вологодчине и постриг принял. А с год назад потянуло снова сюда, на этот самый остров… Разыскал я свой подземный ход и вновь на этом острове оказался. Правда, все здесь уже изменилось. Но уж очень хочется мне умереть именно здесь. А сегодня, видишь, нас судьба с тобой свела…
– Отец, – начал я, – а не знаешь ли ты что-либо об уехавших немцах, которые здесь работали?
– Почему же уехавших, все они тут, родимые, каждый день молюсь за них… И за взрослых, а паче за малых чад. Они хоть и немецкой расы, но все одно люди Божии…
– Где
