нужно им как-то намекнуть о том, что я узнала о чувствах Дороновича, когда была в фантомном состоянии. Мне казалось очень важно все выяснить сейчас, пока его не предали суду. И, наплевав на то, что Марун не одобрял использование магии камня, и разозлиться на меня, узнав об этом, я все же решила сообщить парням о том, что знаю.
— Вот не там, где надо, ты проницательный, — произнесла я, возведя глаза к небу.
И парни удивленно уставились на меня. А я уже начала рыть зубами себе могилку, в которую эти детективы меня и закопают, когда узнают о моих "летучих" похождениях.
— Ты бы лучше спросил у историка, что он тебе не рассказал про Доджера. Он ведь явно что-то скрывает!
И тут я поняла, что надо драпать пока не поздно. Потому что Марун с Гэрисом, переглянувшись как-то странно, разом поднялись со своих мест. И хором закричали:
— Стой!
— Лара!
Но я уже была в спальне и закрыла за собой дверь, успев ее зачаровать в последний момент. Хотя, конечно, это было ненадолго. Дверь с шумом распахнулась, а мне некуда было отступать. Но зато я успела убрать кулон под тунику. Они обступили меня, прижав к стене.
— Что-за фокусы ты опять выкинула?
У меня даже рот открылся от возмущения.
— И это слова благодарности?! Я им, понимаешь, жизнь спасла. Ведь историк для вас парадокс "абсурда" заготовил. А вы еще собирались меня целителям сдать!
Гэрис стоял и лишь головой мотал.
— Как? Как она это проделывает?! — спросил он Маруна.
Тот прищурился, явно что-то подозревая. Глаза его широко распахнулись, видимо он понял, откуда ноги растут.
— Рассказывай! — уже спокойно, но настойчиво потребовал он.
Они молча слушали мои объяснения. Когда я закончила свое повествование, то приготовилась к самому худшему, что они либо отберут камень, либо перестанут держать меня в курсе расследования.
Но, наверное, парни поняли, что в моих действиях не было злого умысла, а одна лишь польза для общего дела. Мои наблюдения за чувствами и эмоциями Дороновича очень заинтересовали Маруна. Они с Гэрисом вернулись на кухню пить чай, который я налила, чтобы окончательно их задобрить. Переведя разговор на антиквара, они не заметили, что я вышла из кухни и села на диван в гостиной. Краем уха слушая их рассуждения относительно того, где он мог прятать мою семью и почему не требует за них выкуп, я с грустью вспомнила родителей и братьев. Тоска по ним, словно ножом, полосонула меня по сердцу. И вдруг я вспомнила о подарке Сэма, с помощью которого можно было найти любого человека где угодно в мире.
Моя сумка стояла в коридоре. Я быстро нашла среди вещей свечу «Потерянных душ». Мое сердце часто забилось в ожидании чуда. Я произнесла парадокс, которым обычно зажигала светильники и плиту.
Маленький язычок пламени «сел» на фитилек. И гостиная Маруна осветилась необычным сиреневым светом. Вдруг я услышала шепот множества голосов. В комнату тут же вбежали парни, возмущаясь, что я еще учудила. И застыли на месте, увидев, как, словно сотканные из воздуха, по комнате перемещались призраки.
— Мама, папа, Кори, Тилс, — позвала я, не зная, как надо искать пропавших людей.
Но никто из моей семьи не появлялся. Тогда я подумала, что делаю что-то не так, раз магия артефакта не срабатывает.
— Я хочу увидеть Трамиру Грихэль, — решила я сменить тактику поиска.
Призраки продолжили кружить по комнате, так же тихо перешептываясь. А мне никто не ответил. Все мои надежды вернуть семью стали рушиться у меня на глазах.
— Души Бэнтона и Трамиры Грихэль, явитесь ко мне! — в отчаянии воскликнула я.
Молчание. Никого.
— Души Коригана и Тилсана, явитесь ко мне! — глотая слезы, пробормотала я. И не получив ответа, закрыла руками лицо, упала на колени и разрыдалась. Все тело мое била дрожь от мысли, что моей семьи нет в живых. Страшное горе накрыло меня, и я больше ничего не хотела: не видеть, не слышать, не дышать.
Сильные руки Маруна подняли меня и понесли в спальню. Он посадил меня к себе на колени и принялся утешать, поглаживая по голове и качая, как маленького ребенка. Я уткнулась лицом ему в грудь, ослепнув от слез.
Со злостью сорвав с шеи кулон с цериальтом, я бросила его на пол. Теперь он был полон. Горе было последним компонентом, которого не хватало в эмоциональном составе "напитка жизни". Вот она плата за лекарство для человека, с которым я даже не была знакома.
За спиной я услышала шаги. Это Гэрис подошел и, подняв с пола артефакт с камнем, положил его в шкатулку, щелкнув крышкой. Космическая энергия метеорита исчезла, но не тяжесть, выматывающая, истощающая. Только теперь ее причиной была дыра в моей груди, как будто у меня в сердце завертелся ключ, открывающий портал в бездну.
— Солари, они живы, — тихо произнес Гэрис, — ведь их души не пришли к тебе.
"Но и живые не пришли тоже", — молча ответила я одним взглядом.
— Мы их найдем, — упрямо повторил друг уже порядком избитую фразу. Но никакие слова не цепляли мое сердце. Надежда умерла вместе с моими близкими.
— Ладно, — пробормотал Рис, не зная, что еще мне сказать, и обратился к другу, — я завтра пойду в Архив, найду адрес Доджера, и еще раз побеседую с историком, — и он хлопнул кулаком о ладонь.
— Спасибо, Рис, — ответил детектив, прижав меня к себе.
Друг вышел из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Еще какое-то время я сидела в объятиях Маруна, но уже не плакала. Ведь я с самого начала подозревала, что моей семьи уже нет в живых, когда антиквар украл другого заложника, но все боялась себе в этом признаться. Теперь пора было посмотреть правде в лицо.
— Ты спи здесь, а я лягу в гостиной, — произнес Марун, выведя меня из ступора.
Он уложил меня в постель и потушил лампу. Уставившись в потолок, я долго лежала в темноте, соображая, почему он ушел, когда у меня такая пустота внутри. Мне сейчас так нужна была его любовь, как спасательный круг для тонущего. Я встала и пошла в гостиную. Марун спал на диване, укрывшись пледом. Я осторожно присела на краешек возле него и нежно поцеловала в закрытые веки. Он улыбнулся во сне. Но его чувственные губы манили меня. Он проснулся от моего легкого прикосновения к ним, поймал мои губы и, настойчиво подразнивая языком, сладострастно проник в мой рот. От этого я слегка застонала.
— Лара… — в его голосе я уловила
