нотки еле сдерживаемого желания, — я не хотел беспокоить тебя, ведь ты в таком состоянии…
— Я соскучилась по тебе, — перебила я его и обняла.
"Не оставляй меня!" — ныло мое сердце.
— Любимая, я всегда буду с тобой, — словно услышав мои мысли, проговорил он и, подхватив на руки, унес в спальню.
И мы горели в жарких объятиях, жадно наслаждаясь друг другом, пока не достигли высшей точки блаженства и обессиленные уснули.
6 глава. В брызгах волн
Маленький городок Ларвиль, находившийся на юге от столицы, был очень древним и необыкновенно живописным местом. Узкие улочки, вымощенные галькой, напоминали о его близком расположении к морю, которое омывало всю западную часть нашего материка. Как и во всех приморских городках и в Лексиории, и в Анализии флора, Ларвиля поражала воображение яркими красками цветущих вечнозеленых деревьев и кустарников. Расположенный в долине между горами Артис и Стриксой, он был защищен от зимних северных ветров и удушающей жары лета. Климат здесь был очень мягкий и благотворно влиял на здоровье, поэтому город изобиловал гостиницами, в любое время полными туристами. Даже сейчас, в начале осени, хоть бархатный сезон уже закончился, здесь было полно отдыхающих.
Оставив примвер на общей транспортной парковке, мы шли в одну из продуктовых лавочек, где продавали свежие фрукты и овощи. Я выбрала наиболее спелые маранги: сладко-терпкие грушевидные плоды красного цвета с маленькими семечками. Прийти в гости с пустыми руками считается дурным тоном, а тем более, если ты впервые идешь в чужой дом.
Марун уже как-то упомянул, что хотел бы представить меня своей тете и сестре, но я и подумать не могла, что он, проснувшись по утру объявит мне, что мы сегодня едем в его дом у моря на окраине Ларвиля.
Увидев мои испуганные глаза, он, немного посмеиваясь, начал укладывать вещи, которые я с вечера вывалила из сумки, чтобы найти чистую тунику.
— Как зовут твою тетю? — от волнения у меня дрожал голос. А я уставилась на Маруна, который с хитрой улыбкой молча рассматривал мое нижнее белье и, выбрав самое откровенное, положил к остальной одежде.
— Ее зовут Полетт Праер, — ответил он.
— А как мне к ней обращаться? — допытывалась я.
— Ну, я ее зову тетя Полетт, а ты называй миссис Праер.
— Миссис? — не успела я сформулировать вопрос, как Марун опередил меня:
— Она вдова. Дядя умер, когда я был еще совсем маленьким. Я его не помню. С тех пор она замуж так и не вышла. А когда мама пропала, помогала брату воспитывать нас с Гаэль, — он посмотрел на меня и уже в голос засмеялся, видя, что я всерьез нервничаю. — Да не трясись ты так, моя тетка — мировая женщина! И, вообще, тебе даже не придется почти ничего говорить, потому что, в основном, болтать будет она.
Подумав, что этим он меня успокоил, Марун полез к себе в шкаф, чтобы найти, во что переодеться. После завтрака он отправил мираж Гэрису с сообщением, что сегодня его в отделе не будет, так как мы уезжаем в Ларвиль. Что ответил ему Рис, я не слышала, потому что мой детектив предусмотрительно усадил меня в примвер, а сообщение делал на улице.
Всю дорогу, пока мы летели к морю, я думала о сестре Маруна и ее "болезни". Я до конца не была уверена, что изобретенное Кориганом "лекарство" поможет ей. Да и доделать его я еще не успела. Но я поклялась себе, что во что бы то ни стало спасу Гаэль. Раньше для меня это было частью негласного делового соглашения. А теперь я этого сама хотела, потому что безумно полюбила Маруна, а жизнь и здоровье сестры было для него всем. Я поглядела в окно. Внизу под нами мелькали крыши старинных зданий. А вдалеке блестело в белых барашках бирюзовое море.
— Давай купим что-нибудь к столу, ведь ты, наверное, знаешь, где здесь продаются продукты? — спросила я и посмотрела на Маруна.
— Конечно знаю, я же здесь родился и вырос, — усмехнулся он, — а с тех пор в городе мало что изменилось. Может только люди.
Услышав это, я стала внимательно осматривать дома, улочки, кафешки, магазинчики, пытаясь представить себе маленького зеленоглазого взъерошенного мальчишку, бегающего по этим закоулкам, дворикам и садам. Во мне сразу проснулось любопытство: захотелось узнать, каким был Марун в детстве.
И теперь, выходя из очередного торгового павильона с корзинкой, полной сладостей и фруктов, я рассматривала моего детектива, который стоял на небольшой площадке возле магазина, облокотившись на забор и глядящего в сторону моря. По выражению его лица было заметно, что он соскучился по родным местам, и на него нахлынула ностальгия.
Он увидел меня и выхватил тяжелую корзинку из рук. И мы стали спускаться по каменным ступеням вдоль улицы мимо маленьких палаток с сувенирами.
— Марун, расскажи что-нибудь о своем детстве, — попросила я, когда мы садились в примвер.
Он удивленно посмотрел на меня, а потом с усмешкой подмигнул мне:
— Хорошо, я расскажу тебе, а после ты ответишь на любые мои вопросы, какие я захочу задать!
Мне даже стало интересно, что это-за секреты он собирается у меня выведать, ведь я ничего от него не скрывала, и согласилась.
Наш примвер оторвался от земли и полетел к побережью.
— Что конкретно ты хочешь узнать? — уточнил Марун, посматривая на меня и ожидая водопад вопросов.
— Где и как ты учился? Что-нибудь забавное из своих воспоминаний о школе.
Марун выдохнул при этом, вытаращив глаза.
— До пятого класса я учился в местной школе с углубленным изучением точных наук, — начал он свой рассказ.
— Математика, алгебра, геометрия?! — мои брови взлетели вверх.
— И физика, и тригонометрия, и высшая математика! — добавил Марун.
— Ух ты! Как же ты после этого докатился до истфака, ведь ты, оказывается, не гуманитарий! — воскликнула я.
— Всякое бывает в жизни, — как-то уклончиво произнес он. И я почувствовала, что он не хочет об этом говорить.
Мой детектив неожиданно приземлил примвер рядом с разломом в скале в двух метрах от моря. Вылез на улицу и под моими округлившимися глазами стал быстро раздеваться.
— Ты что, собираешься купаться?! — я была в шоке, — Осенью?
— Это моя традиция. Когда приезжаю домой: всегда плаваю в море, — и, зайдя глубже, он нырнул.
Восторженно наблюдая за ним, я села на песок. Марун вынырнул и, быстрыми гребками рассекая волны, плыл все дальше от берега. Он был уже далеко, так что я, встревоженно вскочив на ноги, подошла к самой линии прибоя и стала всматриваться, щурясь от
