И так до полнейшего просветления в сознании.
Всё, что испытывала сейчас, — очень походило на отходняк после анестезии. Но когда я уже успела загреметь в больницу? С чем? Я же была…
В Адальфиве!
Туман продолжал наползать на глаза, проникал внутрь меня, путая мысли и слова. Которые так и не сумела озвучить. Язык словно атрофировался. И веки, что крышки саркофагов, безжалостно отрезали меня от окружающей реальности.
Отрезали от подрагивавшего, будто созданного из сизой дымки, силуэта мужчины, к которому тянулась моя душа. Вся я. К голосу, что прошлой ночью не меньше ласк сводил с ума. Сейчас он звучал приглушённо, будто нас разделяли выстроившиеся одна за другой, как фигурки домино, стены Ледяного Лога, и не было им конца.
Не знаю как, но Скальде сумел преодолеть каждую преграду, склонился надо мной, поцеловал, согревая пересохшие губы своим дыханием. Прошептал что-то — наверняка приятное, но сейчас совершенно мне непонятное.
Во что бы то ни стало нужно было его удержать! Ухватить за руку, просить, умолять. Чтобы приказал схватить морканту. Прокричать, что это очень, жизненно важно!
А потом всё ему рассказать.
Но предательское сознание снова гасло. Только на короткий миг надвигающаяся со всех сторон хмарь схлынула, показав мне высокую, удаляющуюся от постели фигуру — моего мужа.
Он уходил от меня.
— Ваше Великолепие, сейчас Её Лучезарность должна остаться одна. Недели пролетят быстро. Вот увидите, — раздался сухой, как шелестенье опавшей листвы, голос.
Чей — не поняла. Зацепилась за одно единственное слово. Напугавшее, оглушившее. Недели? У меня не было столько времени.
Я закричала. Жаль, что этот крик прозвучал только в потёмках гаснущего сознания. Вздрогнула от хлопка — не то сомкнулись двери, не то что-то хлопнуло внутри меня — и снова сорвалась в никуда.
Что-то шершавое, прохладное и влажное касалось моего лица. Настойчиво так касалось. Снова. И снова. Скользило от скулы к виску, от уха к носу, щекотало самый его кончик. Меня даже куснули один раз за подбородок. Легонько так. Легонько по мнению Снежка, озаботившегося утренним умыванием своей хозяйки. А сама хозяйка чуть не зашипела от боли и в полудрёме попыталась отпихнуть от себя кьёрда. Но тот и не думал отпихиваться. С ещё большим усердием принялся меня вылизывать, попутно делая мне массаж. Если так можно было назвать топтание по грудной клетке всем своим немаленьким весом.
А я, между прочим, хрупкая девушка.
— Снежок, отвали, — посоветовала ему, мечтая вернуться туда, откуда пришла.
Ещё чуть-чуть посплю. Совсем чуть-чуть…
Укус, на сей раз куда более ощутимый, ожёг скулу. Я вскрикнула, стащила с себя снежного вампиряку и потёрла саднящую щеку. Не сразу, но всё же сумела разлепить веки и максимально строго посмотрела на этого вконец обнаглевшего.
— Молодой чело… кот, вы что себе позволяете? — возмутилась, сталкивая негодника на пол. Пока он мне всё лицо не сделал в крапинку.
Если Скальде увидит меня всю такую пятнистую…
Скальде!
Сон как рукой сняло. Меня буквально вышвырнуло из кровати. Лихорадочно огляделась по сторонам, понимая, что вот сейчас уже можно паниковать: Герхильд нигде не просматривался. Зато высоко в небе просматривалось солнце. Слишком высоко. Оно поджигало парящие в воздухе пылинки, заставляло глаза слезиться. Настолько было ярким, ослепительным.
Я ведь не собиралась спать. И уж тем более не планировала беспечно дрыхнуть до обеда!
Кьёрд не унимался. Путался у меня под ногами и при этом издавал совершенно невероятные звуки: не то выл, не то скулил. Собака и волк в одном флаконе.
Вот такой он у меня разносторонний.
— Ну что такое? — присела перед этим челокотом на корточки. Протянула, чтобы погладить, руку. Снежок уткнулся мне в ладонь своей мордахой и жалобно так заплакал. — Эй, эй, ну хватит. Видишь, всё со мной в порядке. Чувствую себя прекрасно, разве что голова ещё немного неясная. Не заледеневаю. Но если мы сейчас же не найдём Скальде, всё прекрасное станет ужасным. А у тебя появится другая хозяйка.
Кьёрд завыл ещё громче, пронзительно и отчаянно. Наверное, протестовал против такого финала моей сказки.
Физически я действительно чувствовала себя на все сто, а то и на целых двести. Отдохнула, выспалась. Непонятно только какого чёрта… Это я про выспалась. Урвала себе чуток проклятой силы. Отчего ощущала себя же новенькой батарейкой, под завязку напичканной самой необыкновенной энергией.
Магия пела в моей крови. Она сама стала моей кровью, сердцем. Частью моего естества. Я не могла объяснить, откуда это знаю. Просто чувствовала. А скоро она станет подарком для Фьярры. Если сейчас же не возьму ноги в руки и не отправлюсь искать Скальде.
Нам, конечно, не положено видеться. Но мне сейчас было глубоко положить на то, что нам там не положено.
Мысли проносились в голове со скоростью дракона, улепётывающего от дольгаттов. А я тем временем в чем мать родила носилась по спальне, отчаянно ища платье, пеньюар или хоть что-то, чем можно прикрыться. Снежок продолжал крутиться рядом и утробно завывать.
— Не сейчас, милый. Пожалуйста, — простонала я, оглядываясь.
Дурацкая какая-то спальня. Четыре сундука и все пустые. И что это вообще такое — оставлять без одежды императрицу?! И где все? Как будто куда-то провалились.
Сорочка, после того как о ней «позаботился» Герхильд, представляла собой жалкое зрелище. Но я всё равно её на себя надела, повязав поверх ошмётков кружева и шёлка измятую простыню. Да простят меня старейшины за эту вредную привычку — разгуливать по императорской резиденции в таком эпатажном виде.
Но у меня просто не было другого выхода.
До дверей оставалось каких-то три шага — расстояние вытянутой руки, которую я и вытянула, чтобы дёрнуть за завихрюшку из рыжего металла. Бронзовую, медную — неважно. Три шага, которые так и не сумела преодолеть. Почувствовала, как в комнате повеяло холодом, и замерла, пригвождённая к полу взглядом. Чужим, словно бы потусторонним.
— Какая же ты всё-таки забавная. Действительно собралась разгуливать вот так по замку? — расплескался по спальне нежный голос, наполнив её звоном тысячи колокольчиков.
Не хрустальных — ледяных.
Стало ещё холоднее. Настолько, что меня начало знобить. Не от магии, которую разделил со мной любимый мужчина. А от той, что вдруг ни с того ни с сего здесь появилась.
Я медленно обернулась. На негнущихся ногах, под глухое шипение кьёрда. Увидела взметнувшийся к каменным сводам снежный вихрь, осыпавшийся в кресло сверкающими песчинками. Спустя мгновения, которые рваными ударами отсчитывало моё сердце, крупинки снега стали соприкасаться друг с другом, превращаясь в… девушку. Изящную и обманчиво хрупкую. Серебристое платье струилось по точёной фигуре. Кожа незнакомой красавицы была неестественно светлой. Как будто на неё ложилось, выбеливая, призрачное мерцание луны. Глаза — почти прозрачные, ничего не выражающие. Мёртвые, как лёд, зимой сковывавший мраморные надгробия на кладбище.
