одну загадочную фразу — ссылка, как всегда, в конце.
В-третьих, приближает к идеалу мемуарную книгу комментаторская работа. Комментатор поддерживает пожилого человека под локоть, встречается глазами с читателем, как бы говоря: подождите пару минут, сейчас будет что-то странное, но потом вам расскажут важную деталь, которая позволит вам многое понять.
Но главное, что мемуары — самый демократический жанр. Не всякий писатель сумел написать роман. Искусство драматургии доступно не каждому автору рассказов и романов. А вот написать мемуары может любой — и депутат, и домохозяйка. Вот сквозь её пальцы течёт просеянная мука времени, вот гудит на плите чайник: голод, войны, приход и расход, рождения и смерти, всё есть на этой кухне.
http://rara-rara.ru/menu-texts/idealnye_memuary
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
25 декабря 2017
История про то, что два раза не вставать (2017-12-28)
Писал сегодня о книжном ценообразовании. О нём в профессиональной среде проговорено уже всё, что можно, но есть честный обыватель, который хочет знать — и проч., и проч.
При этом, только отправив ответ, обнаружил, что уже отвечал на эти вопросы много лет, правда, с несколько большей степенью экспрессии:
«Давно стало понятно, что люди меньше читают художественной литературы, а будут ещё меньше. Это как-то бессмысленно даже обсуждать — разговоры об этом прошли лет десять назад. Равно как и разговоры о судьбе бумажных книг. Мне как-то на это возражали, что на Западе возникают жанры, которые являются высокохудожественной литературой non-fiction, и, коли у нас это переводят, то скоро начнут и писать.
Эти разговоры перестали быть актуальными ещё лет двадцать назад. Ничего удивительного в них нет — ведь даже сейчас я встречаю людей, серьёзно говорящих о тёплом ламповом звуке и запахе книжных страниц. И уж даже я много лет назад напечатал в богоспасаемом журнале «Знамя» по этому поводу текст. Но жив, жив ещё этот удивительно архаический разговор с надеждой на высокохудожественные инструкции по бензопилам и поэтическими кулинарными книгами. Он всегда вырезан по одним лекалам:
Собеседник А говорит: «Пиздец».
Собеседник Б отвечает: «Да нет же, вот тут не он, и здесь не он».
Собеседник А вздыхает.
Для этих разговоров я придумал метафору (тоже лет десять назад) с коневодством. А сообщает новую мысль о том, что сто лет назад все ездили на лошадях, а двести — только на лошадях. Потом произошли изменения, и вот уже лошадь не является основным средством передвижения. Она им вообще не является.
Выходит Б и говорит: «Ну а как же вот, у меня рядом с дачей есть конно-спортивная школа».
А вздыхает.
Есть такое красивое слово «флуктуация», то есть случайное отклонение какой-то величины. Вот тут она нам и явлена, в блеске художественно написанной инструкции. Вот она, исчезающе малая. Десять лет назад кто-нибудь произносил фразу о том, что литература должна что-то тренировать, но главное, на весь этот скудельный список есть уже более или менее остроумные контраргументы. Не говоря уж о том, что высокохудожественные путеводители и беллетризованная астрономия — не художественная литература, и любой из этих шедевров медленно или быстро движется в направлении закадрового голоса в телефильме.
Я бы подытожил это так: довольно много времени проведено на различных круглых столах и конференциях с дармовым проживанием и кофейными, извините брейками, довольно много денег попилено на всякий программах по пробуждению интереса к чтению, но итог ровно один — художественная литература сжимается до размера конюшен в лесу или литературных монастырей (если это менее обидно).
А прочая литература тяготеет к сценарной работе. Всё это усугублено отвратительно-жадными издателями, которые просто убыстряют наступление термодинамического равновесия.
И на вопрос, кто кого побьёт: сериал по Донцовой или книжка Донцовой, когда в руках у охранника полноценный электронный гаджет с экранчиком за $100, люди начинаю писать слово «смысл» с прописной буквы, и говорить, что имеет смысл обсуждать только тех, что ощущает высокие чувства и тяготеет к Смыслу.
Всё дело в том, что то нужно оперировать логикой, а не нашими смутными желаниями. Вот, к примеру, если говорить о том, что литература спасётся научно-популярной беллетристикой, то — бац! — на стол аргумент о динамике продаж, о том, как она отвоёвывает рынок у телевизора. Или там заговорили о Смыслах с больших букв, так — фигак! — на стол определение. А то, как бы не вышло с нами конфуза, описанного у классика: «Петерсен: Ты что-то заговорил больно торжественно. Так говорят вожди индейцев». Нет, к заклинаниям я отношусь уважительно, равно как к романам с Заглавными Буквами и Смыслом. Но и сам я человек неутомимого любопытства — вот скажет кто о «текстах, которые имеют отношение к смыслу и Смыслу, и всеми тремя способами воздействия рассказывают читателю, в чём смысл» и я жутко возбуждаюсь и сразу начинаю думать — что это за три способа у текстов.
Ну и всё такое».
Извините, если кого обидел.
28 декабря 2017
История про движение времён (2017-12-28)
Как-то один человек сказал мне, что есть времена, когда ничего важного не происходило.
При этом он был историк по образованию, и некоторая его надменность меня развеселила. Я поинтересовался, что это, к примеру, могли бы быть исторические периоды.
Он отвечал, что примером этого могло быть последние пятнадцать лет XIX века.
Я не поленился и выписал хронологию:
1885-й. В Нью-Йорк привезли статую Свободы. Произошёл бой на Кушке — Российская империя отвоевала у афганцев свой самый южный предел. Армия Гватемалы вторглась в Сальвадор с целью объединения Центральной Америки. Получен патент на первый мотоцикл. В Нижнем Новгороде сдали в эксплуатацию первую городскую телефонную станцию.
1886-й. Бирма стала колонией Англии. Карл Бенц подал заявку на получение патента на свой трёхколёсный моторизованный экипаж. Автомобиль родился. 1 мая — американские рабочие организовали забастовку, выдвинув требование 8-часового рабочего дня. Забастовка и сопутствующая демонстрация закончились кровопролитным столкновением с полицией. В России государственных крестьян перевели на выкуп земли. Придумали ленту для пишущей машинки.
1887-й. Арестован народоволец Василий Генералов, намеревавшийся совершить покушение на императора Александра III. Вышел циркуляр министра просвещения И. Д. Делянова О сокращении гимназического образования («О кухаркиных детях»). В Российской империи принят закон об ограничении гласности суда. Союз Трёх императоров между Россией, Германией и Австро-Венгрией прекратил
