Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
• «Когда Настеньке минуло четырнадцать лет, она перестала бегать в саду, перестала даже играть в куклы, стыдилась поцеловать приехавшего в отставку дядю-капитана, и когда, по приказанию отца, поцеловала, то покраснела; тот, в свою очередь, тоже вспыхнул» [А. Ф. Писемский. Тысяча душ (1858)].
• «Она грустно расставалась с своим иконостасом, в котором стояло так много заветных святынь, облитых слезами печали и радости; она покидала их, не краснея, как краснеют большие девочки своей вчерашней куклы» [А. И. Герцен. Былое и думы. Часть четвертая. Москва, Петербург и Новгород (1857)].
• «Знаю, ты ответишь мне на это, что самые счастливые люди – те, которые живут изо дня в день, как дети, которые прогуливают, одевают и раздевают своих кукол, почтительно бродят вокруг ящика, где мать спрятала пряник, и когда добились, чего желали, и набили себе рот, просят еще!» [И. И. Мечников. Этюды оптимизма (1907–1913)].
• «Когда же увидел, что Варенька, незадолго бросившая куклы, дотоле робкая, как серна, послушная, как ягненок, вместо вздохов и слез являет решимость и сопротивление его воле, совершенно потерялся» [Корнилович 2004, с. 596].
Нередко сообщение о том, что герой играет или не играет в куклы, является своеобразным маркером социальной девиации, сообщением об отклонении в развитии ребенка или уже взрослого человека, переживаемой им стрессовой ситуации.
• «Кукла какая-то из тряпок на полу возле нее лежит, – не играет; на губах пальчик держит; стоит себе – не пошевелится» [Ф. М. Достоевский. Бедные люди (1846)].
По-видимому, к этому разряду можно отнести сообщения об игре в куклы мальчиков, хотя в придворной и дворянской среде конца XIX – начала XX века это обычно не воспринималось как существенное отклонение от нормы.
• «Сестра рассказала про детей, что они остались с бабушкой, с его матерью, и, очень довольная тем, что спор с ее мужем прекратился, стала рассказывать про то, как ее дети играют в путешествие, точно так же, как когда-то он играл с своими двумя куклами – с черным арапом и куклой, называвшейся француженкой. – Неужели ты помнишь? – сказал Нехлюдов, улыбаясь. – И представь себе, они точно так же играют» [Л. Н. Толстой. Воскресение (1899)].
Представление о кукле как о социокультурном маркере отражается в акциях взаимного одаривания. С одной стороны, куклу не принято дарить девочке, которую считают «уже взрослой».
• «Дьяковы в этом году сочли меня слишком взрослой для куклы, и вместо обычной Маши я получила от них настоящую медную кухонную посуду» [Т. Л. Сухотина-Толстая. Детство Тани Толстой в Ясной поляне (1910–1950)].
С другой стороны, кукла считается очень ценным и важным подарком. Причем не только когда речь идет о детях. Такие подарки нередко вручают при ухаживании девушке и даже взрослой женщине, чтобы подчеркнуть свое к ней расположение.
• «Всякий раз приносил я ей или куклу или лакомства, и милая малютка благодарила меня за них, как за самые драгоценные подарки» [О. М. Сомов. Вывеска (1827)].
• «У Сони была большая кукла, с ярко раскрашенным лицом и роскошными льняными волосами, подарок покойной матери» [В. Г. Короленко. В дурном обществе (1885)].
• «Я обещал Анисимову, когда он уезжал с Гаврилушкой за границу, подарить его старшей дочери Мане, на Пасху куклу, говорящую „Папа, Мама“, да и забыл. Теперь я это вспомнил и обещал ему подарить ей к именинам, которые будут 24-го января. Прошу Вас очень купить ей эту куклу от моего имени и послать к указанному числу. ‹…› Дело в том, что она моя крестница и я обыкновенно дарю ей конфекты и разные пряности» [Иоанн Константинович 1903, с. 426].
• «Было у меня еще семь маленьких раздетых фарфоровых кукол. Я получила их следующим образом. Я раз заболела и лежала в постели.
Папа куда-то уезжал. Приехавши, он пришел меня навестить. ‹…› Как обыкновенно, когда я бывала больна, он начал с того, что спросил меня: – Скоро ты перестанешь притворяться больной? Потом вдруг вздрогнул, поднеся руку к шее, как будто его что-то укусило. – Посмотри-ка, Чурка, – сказал он, – что это меня там на шее кусает. Я запустила руку ему под воротник и вытащила оттуда крошечную фарфоровую куколку. Не успела я подивиться тому, как она туда попала, как вдруг папа притворился, что его что-то укусило под обшлагом его блузы. Я посмотрела туда – там оказалась куколка чуть побольше той, которая была спрятана за воротом. Потом третья кукла, побольше, нашлась в башмаке, четвертая – в другом, и так я в разных местах отыскала семь куколок, из которых последняя, седьмая, была самая большая. Потом к ним отыскалась и ванночка. Эти куколки были единственной игрушкой, которую мне когда-либо подарил папа. Я их очень любила, и они долго жили у меня» [Т. Л. Сухотина-Толстая. Детство Тани Толстой в Ясной поляне (1910–1950)].
• «Кукла пришла как раз вовремя: к 24-му февраля – т. е. ко дню рождения Мурочки! Мурочка ждала ее как манны небесной. Кукла превзошла все ее ожидания. Особенно восхитило ее то, что кукла движет глазами вправо и влево. Она назвала куклу Раичкой и сшила для нее простенькое платье – на каждый день» [К. И. Чуковский. «Ах, у каждого человека должна быть своя Ломоносова…» (1925–1926)].
• «В благодарность за десятилетнюю безупречную службу ей в торжественной обстановке вручили почетную грамоту и огромную, размером с годовалую хулиганшу, куклу в ярком нейлоновом платье и с алым бантом в золотых волосах. Анна Ионовна смущенно приняла грамоту и неловко взяла куклу, которая вдруг закрыла стеклянные глаза и внятно выговорила по слогам: „Ма-ма“» [Юрий Буйда. У кошки девять смертей (2000) // «Новый мир», 2005]. По-видимому, в данном случае подразумевается одно из значений куклы – „женщина“ (см. параграф «К дилемме божественного в человеке и человеческого в божестве») и даже „идеальная женщина“, которым мотивирована большая группа употреблений слова «кукла» – «кукла как нечто красивое и идеальное».
• «В передней к его услугам выступила горничная с китайским разрезом глаз и с фигурою фарфоровой куклы: она ему тихо кивнула и подала пальто» [Н. С. Лесков. Зимний день (1894)].
• «Добродетели предстали перед нею, как большие, красивые куклы в белых платьях, сияющие, благоуханные» [Ф. К. Сологуб. Мелкий бес (1902)].
• «А ведь бывают – одно загляденье: штаны узкие наденет, кофту какую-нибудь тесную, косынкой от мошки закутается, вся кругленькая – кукла и кукла» [Василий Шукшин. Охота жить (1966–1967)].
• «Да, он, Котька Малышев, был влюблен в Ирину Семеновну, молоденькую, хорошенькую, как дорогая заграничная кукла, которая строила глазки всем учителям-мужчинам моложе сорока лет и была уверена в том, что Пушкин „перешел на прозу потому, что выдохся в поэзии“» [Юрий Вяземский. Шут (1982)].
• «Я о ней только и помню, что красивая была как кукла и что в детстве о дубленке мечтала» [Евгений Прошкин. Механика вечности (2001)]. Хотя часто сравнение девушки или женщины с куклой вызвано лишь стремлением подчеркнуть безупречность и совершенство ее наряда («как у куклы») – см. илл. 129, Т. Дерий. Мамино платье (2004).
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
