была правда, и Кори честно хотелось послушаться, но когда она уже отвела руку, пальцы сами собой сложились в кулак, а кулак полетел в это ненавистное лицо. Господин Второй тоже не собирался стоять покорно, вцепился, и они полетели на пол с грохотом, опрокинув стул и задев старика.
Маленький дом наполнился криками. Чужие руки рванули за плечи, но Кори ещё успела пару раз приложить противника головой о пол. Когда их растащили, на щеке господина Второго алела ссадина, и он потирал затылок.
Кори откашлялась, дёрнула плечом, но кто-то крепко держал её локти за спиной.
— Ну, Эрих, давай, рассказывай, — прозвучал чей-то голос рядом. — Зачем было сбрасывать Кори в воду?
Кори не сразу поняла, что это говорит Гундольф, потому что таким она его ещё не слышала. Даже когда беседовал с Бамбером, он был не так зол. Если бы голос мог превратиться в клинок, этот бы не убил наповал, а медленно и тщательно снял с господина Второго шкуру. И тот наверняка почувствовал, его даже передёрнуло.
— Какая теперь разница? — попробовал он уйти от ответа, баюкая свою руку.
— Ну? — только и повторил Гундольф.
— Архив. В прошлый Зелёный день его заметили в Архиве, он рылся там, думая, что некому увидеть. И это наверняка было не в первый раз, да, Кори? Кто посылал тебя, что вы искали?
Господин Второй подался вперёд, оскалившись.
— Неужели сговорились с Первой? Копали под меня? Что искали, скажи?
— Из-за этого?
Кори стало смешно, и она смеялась, пока смех не перешёл в кашель.
— Отвечай! — заорал господин Второй. Его придержали, чтобы не встал.
— Не ты здесь будешь задавать вопросы, — осадил его Гундольф. — Теперь вот что, дружок. Я делал для вас грязную работу и не то чтобы рассчитывал озолотиться, но и что меня продадут за пять флаконов, не предполагал. Как же так вышло, а? Я слыхал, людей вам недостаёт, что ж со мной так поступили?
— Интере-есно, — протянул темноволосый и прищёлкнул языком.
— Я не знаю, — процедил господин Второй. — Видно, Йохан так решил…
— Ты мне мозги не пудри. Кто из вас двоих решает, мне хорошо понятно. И знаешь, если будешь и дальше отвечать в такой манере, я тебе лицо о стену сотру, понял? Ты потом свою маску никогда снимать не будешь.
— Хорошо! Хорошо… Ты принёс воду и увидел Флоренца, а мне не нужно было, чтобы о нём знали. Вот поэтому, ясно?
— Ясно, — хмуро ответил Гундольф. — Повезло ему с братишкой, нечего сказать.
Тут вмешался Симен.
— Я всё понимаю, — сказал он, — только мы собирались кой-кого найти и потолковать. Сейчас, я так думаю, это важнее прочего. Идём, а?
— Идём, — откликнулся Гундольф.
Он поднялся, отпустив наконец Кори. Хлопнул по плечу:
— Этого пока не трогай, слышишь? Я бы и сам с ним потолковал по душам, да как знать, вдруг он нам ещё пригодится. Парни, заприте его внизу, что ли — такому доверия нет.
— Вы куда? — спросил темноволосый.
— К Рафаэлю. Люди его мстят за старые обиды, вот, Симен думает, сумеем договориться. Он их знает ещё с тех времён, как они в Раздолье жили, до Свалки. Может, послушают.
— А я бы особо не надеялся.
— Вы осторожнее там, — кивнул и седой. — Если те уже почуяли кровь, не знаю, какие слова их утихомирят.
— Так что предлагаете, сидеть и ждать? — буркнул Симен. — Добра мы так не дождёмся.
Ничего больше не прибавив, он вышел. Гундольф, кивнув товарищам, шагнул следом, даже дверь закрыться не успела.
— Я с ними, — сообщила Кори остальным. — А этого заприте, а ещё лучше — свяжите, у меня внизу на полке были ремни. Нельзя, чтобы сбежал.
Она вышла на улицу, совсем теперь чёрную, и в два шага нагнала ушедших. Они спотыкались, бормоча под нос ругательства, а Кори здесь каждый камешек был знаком, каждая ямка.
— А ты куда ещё? — неласково спросил Гундольф, заметив спутницу. — Я же говорил, тебе с нами нельзя.
— Я на всякий случай, — пояснила Кори. — Мало ли, всё пойдёт не так гладко, как вы думаете. Буду держаться в стороне, вмешаюсь только если…
— Никаких «вмешаюсь», — перебил Гундольф. — Если что, парней позовёшь. Большего я тебе не позволяю. Слово дай, что поступишь именно так, или назад отведу, и пусть тебя тоже внизу запрут. Ну?
— Даю слово, — с лёгкостью произнесла Кори. — Вперёд не лезу, если что, бегу за остальными.
— Вот и умница.
Пожалуй, за всю жизнь ещё Кори не встречался человек, которого было бы так легко обмануть, как этого доверчивого чужака. Рафаэлю нужен был господин Второй, и вот он, господин Второй, у Кори в руках. Глупо думать, что она упустит такую выгодную сделку. Надо только не продешевить…
— А что за дела у тебя были в Архиве? — спросил Гундольф.
— Не твоё дело.
— Послушай, ты, — рассердился он. — Что творится в этом городе, уже давно стало нашим общим делом. Я бы охотно ушёл отсюда, и плевать, чем кончится, да только не могу бросить парней, тебя, Леону эту твою, Флоренца, который неясно куда задевался. И ты или выкладывай всё, что знаешь, или возвращайся домой и сиди там, поняла?
Симен кашлянул, но больше ничем не выдал своего удивления.
— Ох, ну… — сконфуженно пробормотал Гундольф, сообразив, что всё-таки проболтался. — Так что там с Архивом?
— Может быть, я расскажу позже, — ответила Кори. — Это правда никак не связано с Рафаэлем и тем, что сейчас творится в Раздолье. Мне нужно было найти человека, только и всего.
— Найти человека? И как, если не умеешь читать?
Кори промолчала.
— Всё-таки умеешь, да? — догадался Гундольф. — Что ж, понятно. А дурака из меня зачем было делать?
На это у Кори тоже не было ответа. Точнее, он был: чем глупее её считают, тем меньше подозрений. Меньше вопросов. И Гундольф не прятал свои записи, там, на корабле. Но как такое скажешь? И она вновь виновато промолчала.
Так и шла, глядя под ноги, рядом с этим человеком, который один из всех ничего от неё не хотел, а пытался дать. А она ему даже ничего о себе не сказала — только имя, и ни слова правды кроме.
Он вдруг схватил за руку, Кори не ожидала и дёрнулась даже.
— Поворачивай. Их здесь больше, чем было днём. Не нравится мне это…
Кори подняла глаза и узнала улицу. В этих домах обитали самые уважаемые горожане: те, кто трудился на правителей. По большей части стражи, что носили кресла или просто сопровождали. Это они в свободное время водили поезда к Свалке и обратно, присутствовали на судилищах, выполняли
