Олли Бонс
Нет звёзд за терниями
Эпиграф
За железным плетеньем стеблей и шипов,
Показалось, звездою блеснула мечта.
Никаких сожалений у тех, кто готов
Непомерной ценою стремиться туда,
Отвергая сомненья и страх,
Оставляя себя на шипах.
Ты прошёл это поле, едва уцелев,
Только главного так и не понял. Гляди,
Что манило тебя — отраженье в стекле,
Настоящие звёзды горели в груди.
Ты их все растерял по пути.
Глава 1. Гундольф. Вокруг Вершины
Лето третьего года новейшего мира подходило к концу.
В этот солнечный, но не жаркий день на Вершину Трёх Миров взошли двое — широкоплечий светловолосый мужчина лет сорока и тоненькая девочка, едва достающая ему до плеча. Белые пряди её волос трепал ветер.
Девочка ненадолго отвернулась. Скрестив руки на груди, она оглядывала зеленеющие окрестности. Повела плечом, и плащ, укрывающий её сзади до колен, качнулся.
Впрочем, если приглядеться, становилось понятно, что это вовсе не плащ, а серебристо-белые крылья, сложенные сейчас. Перья едва заметно мерцали, будто окутанные лёгкой дымкой.
— Наверное, я пожалею, — сказала девочка, оборачиваясь и жалобно поднимая брови. — Я уже жалею. Глупость мы задумали…
— Договорились ведь уже, — твёрдо сказал её спутник. — Я буду осторожен, обещаю. Оружие у меня есть, припасы…
— Как и у других, только их шло два десятка, а ты один!
— Так мне потому и легче будет. Одного, глядишь, никто и не заметит, если там враги. Я далеко не пойду, осмотрюсь, а через две недели встретимся с тобой на этом самом месте. Если не смогу прийти в положенное время, я весточку оставлю. В убежище на той стороне, в тайнике.
Девочка всё молчала, грустно глядя на него, и мужчина поторопил:
— Давай же, Марта, открывай врата, пока нас не хватились!
Пернатая вздохнула, покачала головой и повернулась к серебристым аркам, возвышавшимся неподалёку.
Арки эти состояли из цельных стволов, причудливо изогнутых, и не людская то была работа. Корни необычных деревьев уходили в толщу земли, лозы росли и сплетались, оставаясь живыми. Почву вокруг усеивали семена, маленькие, светлые, будто из четырёх половинок сердечка. А вот листьев у серебряных лоз не было.
Однажды их пытались сжечь, убить в них жизнь, и лозы долго стояли чёрные, помертвевшие. И надо же, как изменились за последние годы.
Девочка погладила тонкие стволы, к чему-то прислушалась, ведомому лишь ей, и выбрала одну из арок. Вынула из складок белых одежд нелепый нож, грубо выструганный из дерева. Поморщившись, провела лезвием по ладони и тут же прижала её к серебристой коре.
Арку затянуло туманом, и сквозь его зеленоватый морок проступили очертания иного мира.
— Ну, до встречи, — сказал мужчина, поправил лямку заплечной сумки и торопливо шагнул вперёд.
— Удачи тебе, — донеслись до него прощальные слова. — И обязательно вернись, слышишь?
Открытые ненадолго, врата растаяли, оставив человека один на один с незнакомым ему, неприветливым миром. Первым делом странник огляделся.
Миров было всего три: Лёгкие земли, оставшиеся позади, Ясные, куда пока никто не совался. И Светлые, родной мир Марты, где она когда-то родилась в первый раз.
У пернатых, в отличие от людей, два рождения. Сперва — яйцо. Затем из него, согретого родительским теплом, на свет появляется младенец. Дальше уже дитя растёт, как самое обычное. Крылья прячутся до поры, и со стороны ребёнок пернатых выглядит сущим калекой с кривой спиной.
Это меняется в день пятнадцатилетия, когда дитя проходит Испытание. Поднявшись на Вершину, бесстрашный малыш делает шаг с самой высокой точки, и в падении раскрываются крылья. С этого дня пернатому не повредят уже ни яд, ни оружие, ни болезни — лишь клинок из древесины лозы может разрезать плоть. Глаза меняют цвет, становясь прозрачно-голубыми, точно подсвеченный изнутри лёд. Пернатый, прошедший Испытание и принявший свой истинный облик, может песнями ускорять рост всего, что рождает земля.
Лёгкие земли благодаря Марте вновь начали зеленеть и дышать. Такая юная, да ещё в одиночку, не могла она сделать многого, но и этого хватило, чтобы спасти людей от голода. Его костлявый призрак надвигался уже на деревушки и города, истощённые бездумным правлением господина Ульфгара.
Путник вздохнул, припомнив, как Марта проходила своё испытание три года назад. Не было у неё ни поддержки родителей, ни положенных почестей, ни праздника. Лишь страх да спешка, да кучка случайных спутников, и солдаты господина Ульфгара стреляли вслед. Сам он, Гундольф, пытался тогда остановить девочку, в последний миг узнав, что Испытание не проходят до пятнадцатилетия. Марте в тот год исполнилось лишь одиннадцать.
Он потерпел неудачу, а девочке повезло. Долго потом все удивлялись этому и в конце концов решили, что могли считаться годы от первого рождения.
Ведь несколько десятков лет яйцо, из которого на свет явилось это дитя, держал при себе господин Ульфгар. Это он, ни на что не годный пернатый, у которого даже не оказалось крыльев, в своём стремлении захватить власть истребил собратьев в двух мирах. Двоих только и оставил — родного брата, искалеченного и беспомощного, и его дочь, застрявшую между первым и вторым рождением. Не жалостью руководствовался господин Ульфгар, вовсе нет. Ведь только кровь пернатых могла открывать врата между мирами, а он, отступник и убийца, оказался не способен даже на это. И когда Светлые земли задохнулись, истощённые, превратившись в бесплодную пустыню, кровь брата проложила господину Ульфгару дорогу в Лёгкие земли. А после он задумывал покорить и третий мир.
Путник усмехнулся, подумав о том, что Марта могла сейчас быть старше него самого, сложись всё иначе. Правда, тогда он и не встретился бы с девочкой, да и в другой мир никогда бы не отправился. Как всё могло пойти, не приди на их земли однажды господин Ульфгар?
Гундольф покачал головой. Толку выдумывать то, чего никогда не случится. Здесь он не за тем.
Марта, узнав больше о родных землях, однажды захотела получить ответ, что происходит там сейчас. Господин Ульфгар, уходя, прихватил с собою приспешников и лучших мастеров, но прочие жители остались. Сумели ли они уцелеть в иссохшем краю, продержался ли хоть кто-то до нынешних времён?
Отправили два десятка крепких ребят, но сперва выстроили на Вершине Светлого мира дом-укрепление. Наполнили подвалы припасами, способными храниться долго, устроили пост для дежурств. Два месяца назад эти парни, закончив с приготовлениями, отправились разведывать окрестности.
На связь они больше не вышли, а в доме остался журнал.
