«Раймонда». Это не мешает ей по-прежнему исполнять мазурку во всех балетах и операх.
Трактовка Адамович мазурок значительно отходила от стиля ее предшественницы и постоянной исполнительницы всяких мазурок на сцене Большого театра – С. Федоровой. В этот танец, впрочем, как и во всякий другой, Адамович вкладывала очень много от своего личного, субъективного ощущения стиля танца: благородная сдержанность и томность.
Несколько надменная замкнутость и суховатая сдержанность движений, являющаяся результатом чувства большого внутреннего достоинства, осеняемая иногда прорывающейся затаенной женственностью – вот содержание мазурки Адамович.
Возвращение Адамович к исполнению классического репертуара объясняется, по-видимому, желанием Горского дать ей возможность специализироваться в классическом жанре танца, чтобы помочь ей занять рано или поздно, амплуа балерины.
Прогрессируя в плане официального искусства хореографии, Адамович, однако, не замыкалась в нем одном. Так же, как и Горский, она тяготела к другим танцевальным образам, более интимным, более созвучным ее мироощущению.
Сомнительно, чтобы сама артистка могла тогда указать хореографическое направление, в котором она желала бы творить. Но жажда артистической деятельности была у ней всегда настолько сильна, что она быстро откликалась на любые хореографические начинания, имеющие подлинно художественные цели. Это влечение к новому, лишенному штампа и рутины искусству особенно характерно для Адамович. Поэтому почти не бывало ни одного нового значительного балетного предприятия вне стен Большого театра, в котором не приняла бы участия Адамович.
Летом 1915 года проходят в Эрмитаже концерты оркестра Кусевицкого. Программа концертов составляется так, что отделения симфонической музыки чередуются с выступлениями артистов балета, оперы и драмы. В хореографической части этих концертов среди других гастролеров находится и Адамович.
В 1916 году в «Интимном театре» Б. Неволина начинает свои хореографические опыты К.Я. Голейзовский, особенно остро реагирующий на всякие современные модные течения. В годы пышного цветения эстетизма ему импонируют имена М. Кузмина и К. Дебюсси. Из артисток Большого театра только Адамович отваживается принять предложение Голейзовского участвовать в его постановке балета Кузмина «Выбор невест». Это нарушение правила, запрещающего артистам императорских театров выступать в каком-либо другом театральном предприятии, грозило Адамович увольнением из театра. Инцидент закончился снятием фамилии Адамович с афиши театра Неволина.
В течение летнего сезона Адамович удалось протанцевать с Голейзовским в «Интимном театре» еще «Cloire de lune» («Лунный свет») Дебюсси и вальс Шопена (a-moll).
Однако, «Интимный театр» не дает Адамович возможности проявить свою художественную индивидуальность в том плане, к которому она тяготела. Ее личное, субъективное, артистическое подавлялось изощренной театральностью Голейзовского.
В том же сезоне после одного из спектаклей «Саламбо» Адамович получает крайне лестное, также как и неожиданное, предложение от Айседоры Дункан бросить Большой театр для совместной работы с ней. Признание за Адамович особых пластических качеств со стороны великой пластички, убежденного врага классической школы и ее представителей, заслуживает быть особенно отмеченным, как объясняющее нам нагляднее весь стиль танцев Адамович. Уверенно, с артистическим подъемом проводит Адамович свои партии в спектаклях балета Большого театра в «Аквариуме» весной 1918 г. Это было одно из наиболее значительных балетных предприятий в Москве за последнюю четверть века. Художественное руководство было в руках Горского и Эмиля Купера (музыкальная часть). Были приглашены художники И.С. Федотов и А.В. Лентулов. Из премьеров, кроме Адамович, приняли участие М. Рейзен, Девильер, Новиков, Жуков и другие. Горский тем охотнее вошел в этот коллектив, что предложил показать даровитую молодежь, которая по различным мотивам театральной политики не могла себя проявить.
Этому ансамблю удалось осуществить несколько крупных постановок: «Нарцисс» – муз. Черепнина, «Ночь на лысой горе» – муз. Мусоргского, 3-я Сюита (en blan) – муз. Чайковского, Половецкие пляски и др.
Адамович исполняла Эхо в «Нарциссе» и центральную партию в 3-й Сюите. Здесь Адамович находит музыкальные образы вполне созвучные лирическому строю ее творческого состояния. Новиков ставил «Нарцисс» по Фокину, пользуясь условными приемами, крайне вычурными по стилю в орнаментировке движений. Потребовалось много актерского обаяния, чтобы согреть и дать жизнь всей этой неподвижной и тягучей хореографической картине. Адамович все же находит возможность использовать отдельные драматические положения, чтобы показать тонкую лирику и выразительную пластику на очень сложных музыкальных ритмах. Элегическая партия «ведущей» в Сюите Чайковского давала предельное совпадение художественной индивидуальности артистки с творимым ею сценическим образом.
После 3-й Сюиты вскоре же Горский ставит вальс Вебера «Приглашение к танцу» для Адамович, В. Смольцова и двадцати артистов Большого театра.
«Приглашение к танцу» по стилю аналогично постановке Фокина, указывает на укрепление у Горского интимных лирических настроений. В этом плане Адамович ему, конечно, особенно могла быть полезной.
В 1919 году Горский поручает Адамович роль Эвники в своем балете «Эвника и Петроний» (муз. Шопена). Партия Эвники по своему стилю весьма близка Сюите. Сдерживаемый и незавершенный порыв является основой танцевального действия Эвники. Стиль танца Эвники – пластика, закономерно возникал из античного стиля фабулы балета. В Эвнике Адамович (Горского) особенно ясно подчеркнулось значение в танце эмоционального начала и пластичности. В Эвнике пластический стиль Адамович был также безупречен, как и созданный артисткой драматический образ. Сцену со статуей Петрония, предсмертную пляску и финал Адамович вела с напряженным реализмом законченной драматической артистки. Впоследствии Горский использовал драматическое дарование Адамович в другом варианте Эвники, в не получившем осуществления балете «Хризис».
В том же году Адамович танцует «Лебединое озеро». Роль Одетты и Одалии дает апробацию всякой артистке балета на звание балерины. Для танцовщицы исполнить эту роль имеет такое же принципиально важное значение, как и для драматической артистки сыграть Катерину в «Грозе» Островского. «Лебединое озеро» дает право на официальное и общественное признание первой танцовщицы в балетном театре. По обаятельности образа и по силе сценической экспрессии Адамович должна была занять в «Лебедином озере» одно из первых мест. Не многим из артисток балета удается создать в одном спектакле два абсолютно различных образа: страдающей девушки-лебедя и злобной коварной дочери колдуна. Редко кто из исполнителей этой труднейшей балетной партии может показать такое полное перевоплощение из плана роковой обреченности в план торжествующего зла. Обычно эти два совсем противоположных психологических состояния сливаются в лице одной и той же исполнительницы, не получив достаточно яркого развития. Адамович создает два чуждых друг другу и совершило противоположных типа – Одетты и Одилии.
Обычно оценка балерины в «Лебедином озере» идет от танцевальной партии, от техники, от качества 32-х фуэте 3-го акта. Высоко ценится также лиричность и пластичность в исполнении образа девушки-лебедя. Простота, в то же время, большой артистический темперамент и значительность игры Адамович привлекали внимание зрителя больше, чем ее танцы, исполненные, впрочем, с большим творческим подъемом.
В.И. Немирович-Данченко, посетивший этот спектакль по приглашению дирекции театра, выразил
