и не отвел взгляда.
— Ты мне нравишься, — наконец сказала мама. — Пожалуй, я готова всерьез встретиться с вашим королем, если мне гарантируют безопасность. И разрешат привести охрану, разумеется.
— Я сделаю все возможное, — наклонил голову Оливер. — Однако сначала введу вас в курс дела и расскажу, какие могут быть подводные камни. Король — хороший человек, и все же… с ним стоит держать ухо востро. Он всегда исходит исключительно из собственных интересов и может играть нечестно.
Я удивленно посмотрела на Оливера, на лице мамы было написано то же самое чувство.
— Ты собираешься мне в этом помогать?
По лицу Оливера расползлась улыбка.
— Если я не ошибаюсь, то скоро мы станем родственниками. Пожалуй, я на вашей стороне.
— Не напоминай, — отмахнулась мама. — Унни, может все-таки подумаешь про…
— Нет!
Мама вздохнула.
— Ты так на меня похожа.
Я улыбнулась, и лицо мамы на секунду сморщилось от боли.
— Хотя у тебя его улыбка.
Мы разговаривали еще довольно долго, Оливер рассказывал о том, как обстоят дела с политикой на острове, и я слушала его с не меньшим интересом, чем мама: сама я ничего не знала об этом.
— Ты прав, — медленно произнесла мама. — Русалки… заинтересованы в том, чтобы получить доступ к землям острова, но я пока не буду поднимать все камни и говорить, ради чего это. Так что…
Закончить она не успела: за окнами послышался шум, затем — что-то загрохотало и раздался крик:
— Оливер! Олли, мальчик мой! Да где же… Старый я для этого всего, — дверь кухни открылась, и на пороге возник Дрангур, запыхавшийся и протиснувшийся внутрь не с первого раза из-за крыльев. — А, вот вы где. О, русалка.
— О, фамильяр, — отреагировала мама, вставая. Ее светлая кожа подернулась рябью, обнажая чешуйки.
Вся ее поза была напряженной — она что, готовилась к атаке?
— Мама, это…
Я не успела закончить, потому что Дрангур хлопнул крыльями, наклонил голову и, сложив перед лицом сжатые в кулаки руки, произнес что-то вроде: «Ай-на-мас-пелате».
Ответа мамы, стрекочущего и быстрого, я вообще не смогла понять, но она улыбнулась, так что, наверное, все было в порядке.
— Дрангур, ты знаешь язык русалок? — потрясенно проговорил Оливер.
— Разумеется! Стыдно не знать, мальчик мой, и кто только тебя воспитывал… Ах да. — Он потупился, одернув края жилета. — В тот момент, занимаясь твоим образованием, я подумал… Я точно помню этот момент, был вечер, осенние листья…
Ох, это надолго. Дрангур обожал поговорить и иногда заставить его прерваться было той еще задачей.
— У тебя, кажется, было что-то срочное? — невинно проговорил Оливер.
— Срочное? Ах да. Да! — с лица Дрангура тут же исчезли смущение и задумчивость. — Его благородие оживает! Ваш отец.
— Что?
— Оживает? — недоуменно спросила мама.
Времени на долгие разговоры не было, так что я описала ситуацию буквально в двух словах и получила очередное: «Оу-трэ, моя рыбка, твой русалочий поцелуй, оу-трэ…»
Я только отмахнулась от маминых переживаний. Меньше русалкой после создания заклинания я себя не чувствовала, а благодаря помолвке с Оливером стала даже сильнее.
— Рыбка моя, будет лучше, если люди пока не будут обо мне знать. Надеюсь, я могу ожидать от вас молчания?
Оливер кивнул, и у меня внезапно защемило сердце.
— Я смогу еще раз тебя…
— Конечно, мой морской гребешок. Ты знаешь, как меня найти. — Обнимая меня, она прошептала в ухо: — Ты подумай все-таки про сына Речного правителя. Он отличный юноша и…
— Мама!
— Ох, моя рыбка…
Обратная дорога до Стортон-холла не заняла и пары минут: у Оливера ведь был крылоключ, а зачарованную карету, на которой прибыли, мы решили забрать позже.
Должно быть, поэтому я толком не поняла, что происходит, и не успела испугаться. Я хотела сбежать, предоставить Оливеру встретиться с родными самому, я же буду только мешать, но он вцепился в мою руку так сильно, что я не смогла поднять этот вопрос.
Всегда уверенный в себе и сильный Оливер сейчас был бледным, зато идущий рядом с нами Дрангур подлетал от нетерпения — буквально.
— А вдруг наш способ не сработал? — спросил Оливер, пока мы быстрым шагом мчались по коридору западного крыла.
— Сработал, — уверенно ответила я.
Ощущение гнилого стола, накрытого нарядной белой скатертью, исчезло, как исчез и пробирающий до нутра ужас. Поместье было… здоровым, если это слово уместно. Даже темнота в коридоре теперь была просто темнотой.
В наполненную статуями комнату мы вошли за секунду до того момента, когда сфера заклинания, угрожающе набрякшая, как грозовая туча, взорвалась. Оливер привычно уже обнял меня, закрывая собой, но свет все равно умудрился проникнуть под самые веки.
Все вокруг зашумело, пришло в движение, завибрировало, как будто сам Стортон-холл разминал старые кости-стены и скрипел суставами-дверями.
— Где мой ребенок? — воскликнул женский голос. — Где мой сын, я только что держала его в руках.
Мама Оливера.
— Кто вы такой? Дрангур? Дрангур, что происходит? Где мой сын? Почему ты выглядишь так странно?
Ее вопрос потонул в гуле присоединившихся к ней голосов, и я услышала характерное потрескивание воздуха: кто-то из Стортонов решил на всякий случай сформировать боевое заклинание. Что ж, пора объяснить им, что это за странный человек такой посреди гостиной.
Оливер отстранился, обернулся, и я незаметно отошла в тень. Сейчас их лучше оставить наедине.
Как и следовало ожидать, Кларисса Стортон, мама Оливера, была похожа на свою статую: встрепанная, миниатюрная, с острым немного мышиным носиком и раскосыми глазами. Она выглядела испуганной.
Отец Оливера, который поднялся с дивана и подошел к супруге, был… довольно тучным человеком и сейчас смотрел на Оливера враждебно,
