бойцов отправились в путь. Они осторожно продвигались вперед. Перед выступлением подполковник Шимон рассказал о задаче и подробно проинструктировал своих подчиненных. Поскольку у него был немалый боевой опыт, он возглавил отряд добровольцев, а Комор остался в лагере.
Готовые в любую минуту открыть огонь, бойцы пробирались через густой кустарник. Теперь, когда они сами перешли к активным действиям, их лица дышали спокойствием и уверенностью. Вернее, они и сейчас волновались, но это волнение охотника, преследующего дичь, было совсем не похоже на страх, который испытывает человек, обреченный на пассивное выжидание и бессильный предотвратить свою гибель. Сейчас они вступят в бой с теми, кто убил Кочиша и многих других. С теми, кто хотел бы убить и каждого из них. Это бой не на жизнь, а на смерть, беспощадный бой… Кое-кто дал уже клятву: если его семья пострадала от контрреволюционеров, учинить кровавую расправу, отомстить жестоко, кровь за кровь и смерть за смерть…
Тот, кого какие-нибудь обстоятельства отрывают от семьи, особенно тоскует по дому, еще крепче любит свою семью, больше беспокоится о ней. У многих людей разлука раздувает пламя любви, как порыв ветра — огонь тлеющего костра. Вдали от семьи они остро осознают, как до́роги для них дом, жена, дети… Именно такие чувства переживал сейчас каждый из молодых бойцов.
Вот разведчик остановился и подал знак. Подполковник Шимон движением руки остановил отряд и, пригнувшись, бесшумно пошел вперед… Ветер усилился. Становилось холодно. Хлестал косой дождь. Все ниже опускался туман.
Подполковник лег рядом с разведчиком и поднес к глазам бинокль. Внизу, в каких-нибудь ста метрах, были отчетливо видны человеческие фигуры. В стороне от бетонированной дороги Шимон обнаружил две хорошо оборудованные пулеметные точки. Подполковник насчитал двенадцать человек, вооруженных автоматами. «Командир контрреволюционеров, очевидно, тот, в плаще», — думал он, внимательно рассматривая в бинокль человека лет сорока, сидевшего в центре группы и что-то объяснявшего. У отвесной скалы Шимон заметил три мотоцикла.
Правее скалы извивалась тропинка, которая вела в фруктовый сад. Подполковник стал изучать сад. Среди персиковых деревьев, возле самого виноградника, он обнаружил землянку. Над ней вилась тоненькая струйка дыма. Она не поднималась высоко, так как северный ветер игриво подхватывал дым и, рассеяв, опускал на деревья и виноградник. «Наверное, и там еще есть…» — подумал Шимон. Он окинул взглядом прилегающую местность, намечая, где и как атаковать. Затем вызвал к себе трех командиров отделений. Показав пулеметные точки и землянку, Шимон поставил задачи.
— Товарищ Фекете, — обратился он к майору, — возьмешь шесть человек и выдвинешься влево… Видишь вон там полянку с ельником?
— Вижу, — шепотом ответил Фекете.
— Там расположитесь. Захватите с собой два ручных пулемета. Теперь слушай дальше. Одному пулемету поставь задачу взять под обстрел участок от пулеметной точки до склона. Это примерно пятьдесят метров открытой местности… Если кто-нибудь попытается бежать в ту сторону, путь ему будет отрезан огнем. Другим ручным пулеметом, — продолжал полковник, как бы рассуждая с самим собой, — надо попытаться подавить соседнюю пулеметную точку. Все понятно?
— Все! — ответил Фекете.
— Огонь откроете только после того, как я начну здесь, — закончил подполковник Шимон.
Фекете вернулся к своим бойцам.
— Товарищ Санто! — позвал подполковник.
— Слушаю!
— Тебе с пятью бойцами надо осторожно взобраться на скалу, что позади землянки. Вам хватит одного ручного пулемета… Там удобнее использовать автоматы. Да и гранаты можно пустить в ход… Огонь пулемета направь вон на ту, видишь, — показал Шимон, — тропинку возле мотоциклов… По дому стреляйте только в том случае, если оттуда кто-нибудь выйдет или откроет стрельбу. Ясно?
Санто скорчил недовольную гримасу. Шимон заметил:
— Чем это ты не доволен?
— Может, мы еще предложим им сложить оружие? — спросил он с нескрываемой злобой.
— Да, ты угадал.
— Но ведь они не предлагают… Сразу убивают!
— Товарищ Санто, — строго произнес Шимон, — командир здесь я. И мои приказы должны выполняться беспрекословно. Во-вторых, мы — это не они! Если сдадутся, убивать их не станем. Это было бы убийством… А если окажут сопротивление, будем драться и уничтожим всех!
— Хорошо, я выполню приказ. Но за Кочиша кто-то должен поплатиться… — проворчал Санто.
— Борка! — обратился Шимон к молодому матросу. — Ты со своим отделением располагайся здесь. Лучшей позиции для ручного пулемета и желать нельзя.
Борка подал знак своему отделению. Бойцы скрытно выдвинулись вперед.
— Приготовиться к бою! — отдал приказ Шимон.
Группа Фекете подошла к ельнику. Санто и его люди тоже приблизились к назначенному пункту.
И все же события развернулись не так, как рассчитывал Шимон. Со стороны Будапешта приближались три советские автомашины. Они медленно взбирались вверх по дороге. Кроме водителя, в каждой кабине сидело по одному бойцу. Грузовики шли порожняком.
Контрреволюционеры зашевелились, заняли свои места, приготовились к бою. Человек в дождевике отдавал распоряжения. Было ясно, что они готовятся открыть по машинам огонь.
Машины поравнялись с бандитами.
— Возьми на прицел пулеметчиков! — приказал Шимон Борке и, немного выждав, скомандовал: — Огонь!
Застрочили ручные пулеметы. В ту же минуту защелкали выстрелы из ельника. Среди противника начался переполох, вооруженные бандиты суматошно метались из стороны в сторону.
После первой же очереди один из вражеских пулеметчиков уткнулся в землю. Паника среди контрреволюционеров усилилась: огонь группы Шимона застал их врасплох. Человек в дождевике бросился к мотоциклам. И тут справа тоже застрочил ручной пулемет — это вступил в бой Санто. Несколько человек упало. Шимон успел заметить, как автомашины, дав полный газ, на огромной скорости мчались под уклон к повороту, за которым они должны были оказаться в безопасности.
Бой длился недолго. Человек в дождевике поднял руки.
— Прекратить огонь! — скомандовал Шимон.
Пулеметы и автоматы умолкли.
Поднеся ладони ко рту, подполковник громко крикнул:
— С поднятыми руками вперед!
Десять контрреволюционеров направились вверх. Они уже были на полпути, когда из-за скалы раздалась очередь. Человек в дождевике — он шел первым — вскрикнул и рухнул на землю.
— Это тебе за Кочиша! — донесся до слуха подполковника Шимона яростный выкрик Санто.
Контрреволюционеры остановились.
— Вперед! — закричал Шимон. Неуверенно озираясь, они снова пошли.
— Борка!
— Слушаю, товарищ подполковник!
— Возьми четырех человек и подбери раненых!
К первому ноября в городе все было перевернуто вверх дном. Одни члены партии ушли в подполье, другие бегали в поисках оружия, третьи собирали подписи беспартийных под всевозможными заявлениями.
Как грибы после дождя, появлялись бесчисленные партии. Никогда раньше не существовавшие организации требовали предоставления прав, которые узаконивали бы их деятельность, и получали таковые. В невообразимом хаосе всплывали на поверхность неизвестные имена, люди с сомнительным, а подчас и темным прошлым претендовали на участие в руководстве страной.
Началась невиданная грызня за руководящие посты. Эти дни возродили надежды у тех,
