спросила я, обойдясь без вежливых иносказаний.
Джесмин наморщила нос.
– Это было бы благом для всех… не сочтите за оскорбление.
Никто и не подумал оскорбиться.
– На нижних ярусах пещер есть горячие источники, – сообщила Джесмин. – Моя заместительница Аллия вас проводит. И подберет вам другую одежду. Что-нибудь менее… маринованное.
Хвала Матери за то и другое.
Я была не единственной, кто так подумал. Услышав о горячих источниках, Мише даже застонала.
Джесмин крикнула заместительницу и, когда мы покидали ее закуток, остановила меня.
– Моя королева, удели мне еще несколько минут.
Я кивнула. Не хотелось задерживать остальных. Райн помедлил. Я кивнула и ему. Только тогда он ушел.
Джесмин дождалась, пока в туннеле стихнут шаги, и тогда встала, скрестив руки на груди.
– Значит, это по-настоящему? – спросила она.
Я знала, о чем она спрашивает и почему. В ее положении я бы тоже спросила.
– Да. По-настоящему.
– Беды не оберешься. Однажды я тебя уже предупреждала.
Я не спорила. Райн действительно был источником бед. Даже сейчас я не могла этого отрицать. Но может, от него исходили как раз те беды, в которых я нуждалась. А сейчас в такой «беде» нуждались все мои подданные.
Надо было бы придумать для Джесмин какой-нибудь дипломатичный ответ, достойный королевы.
Однако вместо дипломатии я сказала:
– Иногда требуется немного беды, чтобы разгрести большую катастрофу.
– Наверное, – рассмеялась Джесмин.
Но затем ее улыбка исчезла, лицо сделалось стальным.
– Моя королева, можешь рассчитывать на мою безоговорочную верность и уважение к твоим решениям. Даже если сама приняла бы другие решения. В свете последних событий я хочу, чтобы ты это ясно понимала.
После того как ближайшее окружение Райна взбунтовалось против него, я была так благодарна словам Джесмин, что хотелось ее обнять. Естественно, я сознавала, что ее верность обусловлена лишь моим родством с Винсентом, каким бы запутанным оно ни было. Но независимо от источника, верность ценилась дороже золота.
– Я тоже хотела с тобой поговорить, – призналась я. – Об ухищрениях Септимуса.
Джесмин внимательно выслушала мой рассказ, касавшийся утверждений Септимуса о существовании в пределах Дома ночи тайника с кровью бога, а также его уверенности, что Винсент знал об этом и даже мог пользоваться упомянутой кровью. Я рассказала о кулоне, найденном в Лахоре, и о том, что таинственный предмет, скорее всего, оказался в руках Септимуса. С каждой моей фразой брови Джесмин поднимались все выше. Единственный признак удивления.
– Как по-твоему, это правда? – спросила я. – Винсент тебе рассказывал об этом?
Уж если с кем ему и делиться тайной о могущественном оружии, так только со своей главнокомандующей Джесмин. Так подсказывала мне логика.
Джесмин молчала. Потом на ее лице, подобно отражению на стекле, промелькнуло что-то, похожее на сожаление.
– Твой отец был очень скрытен, – наконец сказала она.
Я не ожидала услышать этой интонации в ее голосе: грусти и даже беззащитности.
– Но тебе же он доверял. Разве не так?
И снова она рассмеялась: коротко и горько.
– Доверял мне? Наверное. Не больше, чем остальным.
Ее признание меня ошеломило. Когда Винсент был жив, я завидовала Джесмин и другим ближайшим советникам отца, ведь они пользовались таким уважением с его стороны, о котором я не могла и мечтать. По крайней мере до тех пор, пока не выиграю Кеджари и благодаря связи Кориатиаса не сравняюсь по силе с ним.
Должно быть, ошеломление отразилось у меня на лице, поскольку Джесмин спросила:
– Тебя это удивляет?
– Просто я… Просто всегда думала, что у тебя с ним…
Я не знала, какое слово подобрать.
– Ты думала, что раз я его главнокомандующая и раз он спит со мной, значит рассказывает мне свои тайны.
Я бы выразила это по-другому, но ее грубоватая точность…
– В общем-то, да, – выдохнула я.
Джесмин болезненно поморщилась, и тут же ее лицо приняло прежнее выражение.
– Я тоже так думала, – сказала она. – Какое-то время.
Эта интонация в ее голосе была мне до противного знакома. Я всегда предполагала, что Джесмин достается та часть Винсента, которой мне не получить, как бы я ни старалась. Естественно, не телесные утехи, а доверие. Мне и в голову не приходило, что она тоже может жаждать его доверия и что для нее это так много значит.
– Джесмин, ты его любила?
Вопрос слетел с моих губ раньше, чем я успела спохватиться.
Я почти ожидала, что в ответ она засмеется. Я задавала ей слишком личный вопрос. Однако Джесмин задумалась над ним всерьез.
– Я любила его как короля, – наконец сказала она. – Возможно, могла бы любить и как мужчину. Отчасти я так и делала. Наверное, мне хотелось большего. Но он бы все равно меня не полюбил.
«Почему?» – хотела спросить я.
Джесмин казалась олицетворением всего, что может и должен любить мужчина, подобный Винсенту. Красивая. Блистательная. Смертельно опасная. Могущественная. Если бы он вздумал жениться, я бы не представляла лучшей партии для него, чем она.
Джесмин натянуто улыбнулась и добавила:
– Любить кого-то – опасное занятие. Даже для вампиров. А для вампирского короля еще опаснее. Винсент это знал. Он не собирался проявлять больше слабости, чем уже проявлял. Его слабостью была любовь к тебе.
Я не была готова услышать такое, и ее слова больно ударили по мне. Я стиснула зубы. В груди уже бушевал поток противоречивых чувств, угрожая выплеснуться.
Как же отчаянно я хотела услышать, что Винсент меня любил. Возможно, он и любил меня. Но это не мешало ему врать мне. Держать затворницей. Причинять боль.
Возможно, он меня любил и я получала от него то, о чем напрасно мечтала Джесмин? Может, за одно это я должна быть ему благодарна? А если я не могла испытывать благодарность?
– Что ж, понятно, – подытожила я. – Он был скрытным.
Джесмин кивнула, стыдливо показывая, что поняла подтекст моих слов.
Она откашлялась и вернулась к главной теме нашего разговора.
– Винсент никогда не говорил со мной о… крови бога. Но это не значит, что он не владел ею. Как раз наоборот. Он бы не упустил случая. Если кровь не выдумка, Винсент ее нашел.
– А если нашел, нам остается надеяться, что он надежно спрятал находку, – сказала я. – Так, чтобы ни Септимус, ни Симон не смогли до нее добраться. Даже если кулон…
Я вздрогнула. Так происходило каждый раз, стоило мне подумать об этом проклятом кулоне. Я нещадно ругала себя за то, что беспечно пошла на бал, оставив его в ящике.
Джесмин поджала губы, наравне со мной представив жуткий поворот событий.
Разбить Септимуса и Симона – сама по себе тяжелая задача. А если еще они
