и все в штабе, Голубцов вольно или невольно опасался представителя «особых органов». Кто знает, что он там строчит в своих донесениях-доносах? Тем более на него лично, на командарма, компромата у него, наверняка, хватает. Добавлять еще?
– Хорошо. Спасибо за ценный совет. Уничтожим.
Лось, вполне удовлетворенный, ушел отдавать нужные распоряжения. А через полчаса в палатку вскочила Галина. Лица на ней не было.
– Товарищ командующий, мне приказали уничтожить мою станцию!
– Да. Так требует обстановка.
– Я все понимаю. Требуется лишний грузовик. Пусть забирают. Но голубей зачем умерщвлять?
– Мы вынуждены уничтожать все секретное военное имущество.
– Голуби – это не имущество. Это живые существа!
– Голуби – это средство скрытой секретной связи… Мне самому их жаль… Галя, пойми, сегодня так надо. Потом будут другие голуби. Мы людей каждый день теряем…
Он попытался обнять девушку, но Черничкина вырвалась и убежала.
Вошел начальник штаба Ляпин и доложил о готовности к выступлению.
– Выступаем!
И штабной бивак пришел в муравьиное копошение…
Галя бросилась спасать птиц. Она не знала, как это сделать, но знала, что она это сделает. В комплект станции входила заплечная переносная клетка на шестерых голубей. Она посадила в нее самых опытных птиц, своих любимцев. Остальных выпустила в небо. Ее помощник младший сержант ошалело смотрел на начальницу.
– Так надо, Миша, так надо!.. Будут меня искать, скажи, ушла на задание.
И она ушла по лесной тропе с клеткой за плечами, с вещмешком в руках. Вышла на дорогу, по которой проносились машины. Стала голосовать, но никто даже не притормозил. Все спешили на восток, на выход из окружения…
Она стояла и кусала губы. Она уже разревелась, когда Лось приказал ей уничтожить станцию. Теперь слезы снова наполняли глаза.
И вдруг один из битком набитых грузовиков затормозил. На прицепе у него была полевая кухня. А на подножке стоял, она глазам не поверила, старшина Кукура, худрук дивизионной самодеятельности. Он узнал ее издали и громко застучал черпаком по крышке котла.
Видавший виды ЗИС остановился.
– Галю! – Окликнул он ее по-украински. – А ну, давай швыдче!
На подножке полевой кухне нашлось место для девичьих ступней. Она ухватилась за скобу, и машина тронулась. В пустом котле сидел повар и держал в руках крышку, как щит. Еще двое бойцов в танкошлемах прилепились спереди кухни на самом прицепе. Так и поехали. Голуби в заплечной клетке встревоженно урчали.
* * *
Двинулась и штабная колонна. Перемещалась она по ночам, на дневки становилась на опушках придорожных лесов.
Перед самым выездом из Замкового леса Голубцов испытал сильнейший шок: к нему подошел полковой комиссар Лось и с плохо скрытым торжеством доложил командарму:
– Начальник станции голубиной связи лейтенант Черничкина оказалась немецким агентом. Именно она наводила немецкие самолеты на наш штаб, и я полагаю, что и обстрелы в Валилах не обошлись без ее участия.
– Что-о-о-о? – Только это и смог выдать в ответ Голубцов. Он проиграл в памяти все, что было связано с Черничкиной – концерт, госпиталь, фоторазведка, минувшая ночь… У него тоже был немалый жизненный опыт. Он был старше этого сыщика на десять лет, и у него тоже было свое чутье. И оно подсказывало – «Нет. Это не так. Это заблуждение. Если не что-нибудь похуже».
– Нет. Этого быть не может, – четко отрезал он.
– Может! – победно настаивал Лось. – Сегодня утром она сбежала, прихватив почтовых голубей. Ждите скорого налета авиации.
Голубцов яростно растирал подбородок. Это почему-то помогало ему приходить в себя. Такого он не ожидал! Ему стало страшно за Галину. Бедная девочка, попалась на карандаш этому монстру.
– Так… Сбежала… Ну, что ж… Подождем, когда прилетят самолеты… Семен Львович, вы уверены, что хорошо разбираетесь в людях.
– Это моя профессия!
– У каждого профессионала могут быть профессиональные ошибки. Вы утверждали, что эти парашютисты – разведчики? И мы их расстреляли по вашему настоянию.
– И что вы хотите сказать? Они не из абвера?
– Нет. Они из штаба фронта. Только что шифровальщики смогли прочитать текст приказа. Вчера они не смогли этого сделать, так как пользовались не тем кодом…
– Значит, надо расстрелять шифровальщиков!
– Спасибо, Семен Львович, за совет. Я теперь сам буду определять, кого расстреливать, а кого нет…
Лось был немало обескуражен таким оборотом дела. Ушел, не попрощавшись. Ушел, держа за пазухой очередной камень…
Глава тридцатая первая. Дорога смерти
Грузовик с опознавательным знаком 25-й танковой дивизии ехал медленно и долго, полевая кухня на жестком прицепе то и дело дергалась от беспрестанных рывков и остановок. У Галины затекли ноги – стоять на тесной приступке было страшно неудобно. К тому же плечи оттягивала нелегкая клетка с голубями.
– Дались тебе эти голуби! – сжалился стоявший рядом старшина Кукура. – Выпусти их!
– Не могу. Они в Белосток улетят.
– Ну и что?
– Там немцы. Они их уничтожат.
– С какой стати? Голуби они есть голуби.
– Мои окольцованы. На кольце герб СССР.
– Ну, тогда да. Тогда терпи. А то давай я эту клеть надену?
– Спасибо! Это моя ноша. А своя ноша не тянет.
Так простояли они на подножке до самой Зельвы. А в Зельве грузовик встал и надолго – дорогу перекрыло столпотворение машин, танков, повозок… Мост через Зельвянку оказался взорванным. Но в ста метрах высился невредимый стальной железнодорожный мост. Немцы его не бомбили, берегли для себя. Но и по этому мосту было не проехать – между ферм пролетов стояли товарные вагоны брошенного эшелона. Из черной трубы осиротевшего паровоза уныло курился жидкий коричневый дымок. Эшелон оказался не таким уж и брошенным, его охраняли
