Берия улыбнулся:
– Проходи, Павел Анатольевич! Присаживайся, разговор у нас будет долгий.
Генерал Судоплатов прошел к столу и присел на уже отодвинутый стул.
– Вы уже знаете о том, что американцы провели первое испытание своего атомного оружия, – начал Берия. – Знаете и о том, что мы отстаем от них как минимум на два года… Павел Анатольевич, вы мне недавно докладывали о Рюрике, о той группе немецких ученых, которые, по вашему мнению, обязательно продолжат работу по созданию немецкой атомной бомбы.
– Мы над этим работаем, товарищ Маршал Советского Союза. Позвольте доложить.
– Докладывайте…
– Помните, я сообщал вам переданные майором Карповым данные о планировании тайной операции эсэсовцев под кодовым названием «Огненная земля». Наши аналитики пришли к мысли, что разговор, возможно, шел об острове, расположенном в южной оконечности Южной Америке на границе между Атлантическим и Тихим океанами.
Берия встал из-за стола и подошел к карте.
– Вы имеете в виду остров «Огненная земля»?
– Так точно, товарищ маршал. Это один из самых безлюдных островов в мире, отделенный от материка Магеллановым проливом. И удобное место для возможного тайного расположения немецкого ядерного центра. А главное, что часть этого острова входит в состав Аргентины.
– Значит, все-таки Аргентина… Я помню, что в июне 1943 года аргентинской буржуазией в сговоре с военными был совершен военный переворот. Думаю, что не ошибусь, если выскажу предположение, что активную роль в нем сыграли советники немецкого посольства…
– Все ниточки ведут к ним, – продолжал Судоплатов. – В частности, в связи с частым упоминанием в немецком эфире слов Арктика и Антарктида. И еще, на территории этого острова есть провинция Антарктида и фьорды, уходящие в глубину острова на десятки километров. Вот вам и место для базы подводных лодок Дёница. К тому же из топливно-энергетических ресурсов там имеются нефть и природный газ, а главное… месторождения урана.
– Вроде бы все сходится. Какие будут предложения?
– Диверсионная группа! – высказал свое мнение Судоплатов.
– Согласен. Да и Рюрика пора бы кое о чем порасспросить…
Возвращение в реальность: Дача Судоплатова
– Товарищ генерал, а каким был Берия? В кино что ни фильм все этакий чертик с рожками…
– Нет бы сначала напоить генерала чаем…
– Извините. – И уже через пару минут Кирилл поставил перед Судоплатовым поднос с заварным чайником и сладостями. – Приятного аппетита…
– Сначала, смерд, испей сам… – сказал генерал.
– Не беспокойтесь, Павел Анатольевич, вы мне нужны живым…
– Тогда слушай и запоминай, – начал генерал улыбаясь. – Берия был, как это сейчас говорят… трудоголиком. Я, например, узнал, что Лаврентий Павлович как заместитель председателя ГКО (Государственный Комитет Обороны) в годы войны отвечал не только за деятельность спецслужб, но и за производство вооружения и боеприпасов, за работу топливно-энергетического комплекса. Его, например, интересовали вопросы добычи и переработки нефти. У него в кабинете даже стояли макеты нефтеперерабатывающих заводов. К тому же еще молодые Ванников, Устинов и Байбаков, которым не было и сорока лет, по его инициативе были выдвинуты на высокие посты наркомов производства боеприпасов, вооружения и нефтяной промышленности.
– А как же факты его грубости, произвола?
– Он мог иногда быть грубоват в общении с подчиненным, но при этом очень внимательным и учтивым с простыми людьми, часто защищал нужных для дела специалистов от интриг НКВД или же партийных инстанций, если видел, что они умеют и хотят работать. В нем была уникальная способность сначала парализовать, внушить людям чувство страха, но и дать оттаять, а затем воодушевить на работу. Скажу тебе больше, если руководители предприятий знали, что их завод лично курирует Берия, то они были спокойны и почти всегда успешно выполняли народнохозяйственные задачи.
– Я так понимаю, что в этом Берия был в чем-то схож со Сталиным, – заметил Кирилл.
– Вы правы, коллега. Требовательность и одновременно создание атмосферы уверенности у руководителя, что в случае ударной работы его обязательно поддержат.
– А как же истории с женщинами, которых постоянно увозили куда-то его люди?
– Это надо спрашивать с тех, кто увозил… Я знаю, что Лаврентий Павлович почти круглосуточно жил и даже спал в своем кабинете, чему часто был свидетелем. И потом… шла война, голова работала на полную мощность, каждое утро на встрече с хозяином необходимость полного владения ситуацией в стране. Какие тут могли быть женщины? А вот когда кто-то понял, что Берия впал в немилость, вот тогда в ход и пошли кем-то срежиссированные инсценировки. Что-что, а это у нас делать умели…
– У меня, Павел Анатольевич, голова уже кругом пошла от полученной информации. Как вы-то умудряетесь все это помнить?
– Есть знания, с помощью которых мы можем спасти человечество, а задача чекиста заключается в том, чтобы научиться отсекать все лишнее и наносное.
Однако вернемся к событиям весны 1945 года, именно тогда впервые за все время войны людям Курчатова разрешили уйти в отпуска, увидеть и какое-то время побыть среди родных и близких, предупредив о неразглашении того, чем они занимаются.
Всем, кроме самого Курчатова. Нагрузка в его работе постоянно возрастала, начатое им дело принимало грандиозные масштабы, вбирало в свою орбиту все новых людей и целые промышленные предприятий, получавшие самые разнообразные заказы государственного значения.
Через год, тихо и, как говориться, по-семейному, произошло событие особой важности: был наконец-то собран уран-графитовый реактор и осуществлена цепная реакция. Началось строительство промышленного реактора, но полной уверенности в том, что он будет работать, ни у кого еще не было… Для этого понадобилось еще целых два года. Два года физического и умственного труда ученых-физиков
