меня, заставляет мой пульс биться с громоподобной силой. Мне требуется все, чтобы не потребовать немедленно показать то, что, как я предполагаю, является подходящим бюстгальтером.
Хорошие вещи приходят к тем, кто их ждет.
Я провожу легкой рукой по ее чувствительной коже. Атлас мягко ложится на мои пальцы, а ее нежное тепло умоляет меня продолжать поглаживания. Когда ее влага пропитывает ткань и колени начинают подгибаться, я останавливаюсь, отхожу и сажусь на мягкий металлический стул прямо за ней.
Она смотрит на меня, находясь на грани отчаяния.
"Головой вперед", — требую я. "Раздвинь ноги".
Она подчиняется.
Я просто хочу посмотреть на нее. Это неправда. Я много чего хочу, но я не позволю себе торопиться.
"Спусти их для меня".
Ее руки спускают их вниз, после чего она возвращает их на перила, даже не спрашивая меня. В моей груди раздается гул. Послушная. Покорная. И вся моя.
Порыв расстегнуть брюки и насытить нас обоих мучительно трудно контролировать, но есть кое-что, чего я хочу больше. Опустившись на колени позади нее, я зарываюсь лицом глубоко между ее ног, впиваясь языком в ее сладость. Она прикрывает рот, но это не заглушает ее писк удовлетворения. Она вся мокрая, корчится на цыпочках от удовольствия, пронизывающего ее тело.
"Оскар, я собираюсь…"
Я снова отстраняюсь, отчего у нее перехватывает дыхание. Еще нет. Как только она затихает, я делаю еще одно движение языком, прежде чем подтянуться. Ее бедра сжимаются, и она издает хныканье.
"Ты что-то хотела, Чепмен?"
Она ворчит, её тело напрягается и расслабляется от разочарования..
"Используй слова".
"Больше", — шепчет она.
"Я тебя не слышу".
Она снова смотрит на меня.
"Я хочу больше", — смело заявляет она.
"Жадная малышка, правда? Этого было недостаточно?"
Она качает головой.
"Тогда возьми это у меня".
Я снова прижимаю ее бедра к передней части моих тесных брюк. "Бери, что хочешь".
Она немного колеблется, и я направляю ее бедра тем движением, которое, как я знаю, доставляет ей такое же удовольствие, как и мне, потому что она тихонько вздыхает с облегчением. Я продолжаю направлять ее, но все еще чувствую, что она сдерживается. Собрав ее волосы в хвост, я приподнимаю ее так, что мои губы встречаются с ее ухом.
"Если я не смогу почувствовать, какая ты мокрая, через эти губы, то у нас будут проблемы".
Она вздыхает и с большей уверенностью прижимается к моим напряженным мышцам.
Сохраняя низкий голос, я спрашиваю ее. "Это то, чего ты хочешь?"
"Да".
Мммм
"Хорошая девочка".
Держа ее за волосы одной рукой, я опускаю ее обратно вниз. Наклонившись так, чтобы ее клитор получил необходимое давление, она работает над моим телом. Используя меня. А я все это время пульсирую от желания быть внутри нее.
"Шесть недель без меня будут тяжелыми для тебя, не так ли?"
"Да".
"Ты будешь трахать себя пальцами каждую ночь и представлять, что это я?"
"Да. Обещаю".
Я протягиваю руку вперед и пробираюсь внутрь верхней части ее платья, перебирая пальцами кружевную отделку, прежде чем оттянуть чашечки и обнажить ее грудь. Я подношу руку близко, чтобы почувствовать, как они колышутся.
"Я буду думать о тебе все время. Думать о том, как ты смотришь эти грязные видео, засунув руку в трусики".
Она слабеет со вздохом, и я щипаю ее за твердый сосок. Ее мышцы напрягаются по мере того, как она все ближе и ближе подходит к своему финалу, приближая меня к своему собственному, но я борюсь за сохранение самообладания.
Она хнычет. Ее тело напрягается и расслабляется, когда она оседлала волну своего оргазма, пачкая мою одежду своим удовлетворением.
Когда ее дыхание выравнивается, и я могу быть уверен, что не рухну от следующего движения, я освобождаю ее от позы и захватываю ее губы в глубоком поцелуе.
"Ты чертовски невероятна".
При одном взгляде на нее, довольную и опьяненную, моя одержимость ею закручивается. Я должен снять с нее это платье. Сейчас же.
Мы перемещаемся внутрь. Если это первый раз, когда ей не нужно сдерживать свои звуки, я хочу насладиться этим по полной. И, чёрт возьми, это стоило того, чтобы переместиться. Кому нужна вид на море, когда у меня есть она?
Она лежит на животе, ноги вместе, а я стою на коленях по обе стороны от нее, крепко держа ее за руки, связанные шнуром халата, и вхожу в нее сзади. Я проникаю так глубоко, что мы оба видим звезды. Наше отражение смотрит на нас в зеркале, но ее глаза не могут ни на чем сфокусироваться из-за того, что они закатились. Но я не хочу, чтобы она пропустила это.
Я немного замедляю свой ритм.
"Посмотри вверх, Чепмен".
Она делает то, что ей велено, и ловит мой взгляд с язвительной улыбкой.
"Скажи мне, что я делаю".
Она прикусывает губу, и ее щеки пылают от застенчивой гордости". "Ты трахаешь своего любимого сверчка". Она только сейчас начинает в это верить. Хотя я говорил ей об этом почти каждый день с момента поездки на яхте.
"Почему он мой любимый?"
"Потому что это я".
Ее слова произносятся обрывками, пока я набираю темп, а ее рот образует восхитительный круг.
"А кому ты принадлежишь?"
"Тебе".
Она вздрагивает от очередного оргазма, проходящего через нее, и блаженно обхватывает меня.
"Я принадлежу тебе", — выдыхает она, и мой кульминационный момент достигает пика вместе с ее.
Этой части я ждал больше всего. Заботиться о ней. Успокаивать ее. Целовать ее. Не торопясь быть где-то еще или скрывать, как сильно я ее люблю. Ну, если не обращать внимания на окончательный отсчет времени, который висит над нами, то спешить некуда.
После теплого душа мы сидим на улице в бесплатных халатах и тапочках, переплетя руки, наблюдая за заходом солнца и ожидая ужина в номер. Кстати говоря, я надеюсь, что заказанное мной просекко скоро привезут. Мне нужно задать очень важный вопрос.
Элиза смотрит на меня с озорным блеском в глазах. "Так ты теперь мой парень или…?"
Черт, она меня опередила.
"Очень хочу им быть". Я притягиваю ее улыбающиеся губы, чтобы поцеловать.
Забавно. Когда все это началось между нами, я думал, что сегодняшний день станет концом нашего путешествия. Но, как оказалось, это только начало.
Глава 25
Элиза
Второе прощание труднее, чем первое. Оскар должен покинуть корабль первым, поэтому мы просыпаемся очень рано, задергиваем шторы и смотрим на рассвет из нашей кровати с наполненными слезами глазами. Оскар кормит меня,
