собирался с ними делать, Джером?
— Чтобы ответить, я должен изучить имеющуюся информацию, — лаконично и сдержанно отвечаю я.
— У тебя будет такая возможность, — вперив в меня пристальный сканирующий взгляд, произносит Бернс. И задает следующий вопрос: — Ты не хочешь узнать, что послужило причиной гибели Гранта Эверетта?
— Полагаю, пожар.
— А ты не болтун, Джером, — одобрительно ухмыляется Бернс. — Хорошее качество. Должен тебе сообщить, что Грант Эверетт и Кеннет Грант — ненастоящие имена тех людей, которых ты знал. И созвучие между ними неслучайно. Они являлись агентами нашего отдела и работали над общим заданием.
— Пока вы их не уволили, оставив без средств и защиты! — яростно восклицаю я.
— Не кипятись, Джером. Ты заблуждаешься. Никто не увольнял Гранта и Эверетта.
Я изумлённо замолкаю, не знаю, что могу ответить на услышанную новость.
— Кеннет сказал своей дочери только то, что должен был, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств она привела тебя к нам, — поясняет Бернс, наблюдая за мной серьезным внимательным взглядом.
— К вам? Зачем? — озвучиваю первую мысль, что приходит в голову.
— Не все сразу, Джером. Мы во всем разберёмся спокойно. Не стоит нервничать. Или у тебя есть причины не доверять агенту ФБР?
— Нет, сэр, — отрицательно качаю головой. Я не совсем откровенен. У меня имеются многочисленные причины не доверять ФБР. Но они владеют необходимой информацией, и мне придется сделать все возможное, чтобы получить ее.
— Отлично. Уже неплохо. После событий семилетней давности твоему отцу пришлось удалиться из Сент-Луиса, но он продолжал работать в паре с Эвереттом. И ты, Джером, был непосвященным источником важной информации в отношении преступной деятельности твоей новой семьи.
— Что это значит? — напряжение сковывает мой голос.
— Сотрудничая с Эвереттом, все это время ты работал с нами. Он был своего рода посредником. Передавал информацию из одного пункта в другой, — Бернс бесстрастно-равнодушным тоном озвучивает то, о чем не так давно мне говорила Эби. Я не поверил ей. Я не допускал мысли, что отец мог использовать меня, и все наши тренировки, длительные беседы и подготовка к поступлению в полицейскую академию имели целенаправленный характер. Тесные родственные связи с Морганами сделали меня козырем в рукаве ФБР, который собирались использовать в нужный момент, но для отца, для семьи Спенсеров, я оказался джокером, уничтожившим их. Даже герои порой используют не самые честные и справедливые методы, но мне не нравится мысль о том, что Кеннет Грант руководствовался хладнокровным расчетом, забирая шестилетнего наследника Морганов из России. Мифы, которые я начал создавать еще в детстве, давно рухнули один за другим, но вера в отца — единственное, что у меня осталось.
— Если, как вы утверждаете, мой отец до самой гибели являлся агентом бюро, то как Логану Моргану удалось добраться до него? — интересуюсь, выныривая из мучительных размышлений. — Разве его безопасность не являлась зоной ответственности отдела, который вы представляете? И как насчёт Эверетта? Я не верю в историю с пожаром. Оба случая произошли почти одновременно.
— Гибель Эверетта неслучайна, и она не связана с убийством твоего отца и брата. Разве что косвенно, — уклончиво сообщает Бернс.
— Я не понимаю, — выдыхаю, ощущая пульсацию в висках.
— Сейчас поймёшь, — Бернс открывает верхний ящик стола и достает из него две кожаные папки, кладет перед собой и бросает на меня внимательный острый взгляд. — Этот отчет ты не запрашивал у старого друга и коллеги своего отца Гранта Эверетта, — кивает на ту, что справа. — Он сделал его сам. По личной инициативе. Файл с собранными данными на человека, вызвавшего интерес Эверетта, хранился на его компьютере. Не здесь. Он не успел его удалить, к тому же для сбора Эверетт использовал персональный компьютер и тем самым поставил себя под удар. Распечатанная версия отчета была отправлена почтой сюда за несколько часов до пожара. То есть у нас имеются веские причины полагать, что сведения, указанные здесь, — Бернс ударил обсуждаемой папкой по столешнице, — не должны были попасть в твои или чьи-либо еще руки.
— Что в отчете? — надтреснутым хриплым голосом спрашиваю я.
— Скорее, кто, — ухмыляется Дэвид Бернс и, положив папку на стол, позволяет мне увидеть имя, вписанное в графу «Дело».
Фей Уокер.
Меня окатывает ледяной волной, колючие иглы пронизывают легкие, в голове шумит от стремительного потока мыслей. Я смотрю на буквы, составляющие имя девушки, которой доверял и слепо любил… пока они не начинают расплываться перед глазами, отпечатываясь грубыми рубцами на сердце. Еще не знаю, что внутри, но уже понимаю, что мой мир перевернётся, рухнет окончательно, когда я дойду до последней страницы. Я протягиваю руку к отчету. Моя изуродованная кисть дрожит, и мне плевать, что Бернс прекрасно знает причину моего состояния.
— Ты сможешь ознакомиться с содержимым при условии сотрудничества с нами, — Бернс двигает злополучный отчет Эверетта обратно к себе. Я поднимаю на него вопросительный взгляд.
— Что именно от меня требуется? — голос звучит совсем сипло. — Что вам нужно?
— Купидон, Джером. Нам нужен Купидон. И если ты готов принять наше предложение, то мы можем перейти к содержимому другой папки. Ты уверен, что готов к тому, что тебе придется услышать?
Эбигейл
Прошло уже пятьдесят минут из оговоренных шестидесяти, и все это время я не отводила напряженного взгляда от входа в кафе, механически размешивая ложечкой сахар в кружке, который так и остался лежать в бумажных пакетиках на блюдце. Я совершенно не помню, что за напиток заказала. Чай зеленый, чёрный, красный или кофе эспрессо, капучино, латте с двойной порцией сливок? Мороженое в хрустальной вазочке, посыпанное шоколадной крошкой, давно растаяло, превратившись в неаппетитную грязно-коричневую лужицу, свежие нежнейшие эклеры на тарелке засохли.
Обычно я не ем так много сладкого и не держу спину идеально-прямой и ровной на протяжении целого часа, и не смотрю так долго в одну и ту же точку. Мои плечи затекли и ноют от застывшей позы, перед глазами расплываются лица входящих в кафе и покидающих его. Я забыла надеть линзы, не взяла с собой очки и чувствую себя потерявшимся слепым котенком, брошенным в центре незнакомого города. И это сравнение максимально точно передаёт мои чувства и ощущения. Я знаю, что поплачусь за свою забывчивость и рассеянность покраснением и давлением в
