не разошлись как всегда по домам, а направились в ближайшую церковь, где заставили кюре провести внеурочную службу, «В дарование успеха Справедливой подвижнице Элеоноре, в её странствиях по бурному морю в страну Мрака, на помощь своему мужу, во имя святого долга супруги и матери». Среди Басков, равно как и среди Гасконцев долго жила легенда о золотой Элеоноре-королеве. Многие жены моряков до 18 века заказывали службу «В дарование успеха в странствиях по бурному морю в страну Мрака, во имя святого долга супруги и матери». Лишь, когда Людовик XIV ввязался в войну за испанское наследство, ему пришлось, во имя лояльности испанских католиков, объявить на землях своего королевства, о запрете этой службы как еретической.
Как только ночь стала поглощать судно, капитан, светя фонарем, крепко держа Элю за руку, привел её в отведенное ей помещение на корабле, небольшую каморку на корме две на полторы сажени. Там на кровати занимавшей почти всю каморку был расстелен тюфяк, набитый соломой, лежало стопкой постельное белье, и стояло на полу несколько кувшинов с водой.
Эля присела на кровать, чтобы помолиться перед сном как Капитан спросил её.
–Дозволь Хранительница помолиться рядом с тобой и всей остальной команде.
–Только не долго, молитвы две или три, я устала. Прости.
– Что ты, что ты и одной «Отче» дольно нам грешным для благодати.
Капитал свистнул и разом, еще четыре человека, вся команда голете, боязливо заглянули в каморку.
–На колени,– вдруг рявкнул он.
Пришедшие опустились. Как показалось Элеоноре, не все правильно крестились, некоторые крестились и справа налево. Эля вспомнила начало монастырской службы из своего далекого детства, начала.
– Я люблю тебя святая дева Мария, Матерь Божья,………– нестройные голоса людей моря повторяли её слова, порой как ей казалось сквозь слезы. По окончании службы они, вытерев глаза, поцеловали подол её платья и, пятясь, вышли, закрыв за собой дверь. Эля сквозь сон услышала.
– Я Сабино из Адурра, и Я Луис из Бильбао клянусь всеми святыми, что исполню любое повеление своей госпожи подвижницы Элеоноры в странах Мрака и пойду за ней во Мрак и Тьму добровольно, согласно Божьему проведению, назло врагу рода нашего. Аминь.
Клятву остальных членов команды Эля не слышала, она спала, ей снились её близнецы и муж. Ей было хорошо во сне. Бискайские волны нежно укачивали корабль словно колыбель132!
На следующее утро Эля была разбужена участливым стуком в дверь. Встав и поправив юбки, она отодвинула задвижку, слепящее солнце разорвала мрак каморки такой яркий, что Эля непроизвольно зажмурившись, прикрыла ладонью глаза. Пока глаза привыкали к свету, прошло несколько мгновений, прежде чем она попыталась посмотреть на свет божий из-под пальцев руки. Она увидела всю команду, стоявшую возле лежавшей мачты, в молчании, с напряжёнными лицами. Ей стало не по себе. Увидя её беспокойство, капитан, поклонившись, спросил,
–Как спалось тебе наша Светлость?
–Благодарю, но чем вызвано ваше внимание? Мне достаточно одного человека в помощь.
–Это мы знаем, но и ты знай женщина на корабле это к смерти всей команды. Так говорят наши предания и обычаи, но ты не женщина ты подвижница, почти святая. Мы не можем тебе отказать. Нас Бог не простит. Но и идти с тобой в море, нам трудно. Иногда и не захочешь, а испугаешься ветра и волн. Мы поэтому соблюдаем все приличествующие обычаи, что бы диавол через женщину не утащил нас в пучину…
Эля не понимала, что хотел сказать ей капитан команды, еще вчера просившей ее помолиться за них за всех. Увидя как она сморщила лоб ,что бы понять его речь, капитал продолжил уже говоря более громким голосом.
– Мы молим тебя, заступница перед невзгодами понять нас…..!!!
–Да скажи мне, ради всех святых, что делать то?? – перебила она тираду капитана.
–А? Чего? Ну да. – Пробормотал он, потом продолжил, уже без волнения.
–Мы решили, что если женщинам на море не место, то ты должна стать мужчиной.
–Чего!!?
–Не перебивай, мы оденем тебя мужчиной и Диавол – морской бес, не узнает, что у нас на борту женщина, и он не сможет нам пакостить. Мы получим ветер и волны попутные. Ты оденешься вот в это, а мы все разом побратаемся с тобой. Чтобы он даже в разговоре не узнал что ты женщина. Ты будешь нашим братом Констанатом. Соглашайся.
Не раздумывая Эля, сказала, – Да.
Капитан сказал, – Выбирай, – и указал на одежду лежавшую, на мачте. Эля, придерживаясь за услужливо подставленные руки матросов начала выбирать мужской костюм. Из десяти рубах, четырех кожаных курток и восьми штанов Эля оставила себе; три рубахи, две куртки и три пары кожаных штанов. Причем две пары штанов были с нательным подбоем из шелка, что было особенно ценно. Куртки были из двух видов кожи козьей и бычьей, и украшены тиснением. Не было только сапог. Но это решилось быстро. Как только команда увидела приодевшуюся Элю так сразу пять пар сапог были предложены ей. Она остановилась на испанских мягких сапогах с маленькими каблучками.
После переодевания к ней подошел капитан и громко, так что бы было слышно и небесах, и на воде, и под водой сказал,
–Здравствуй брат мой Констанат!!!!! И пожал руку Эли по-мужски, чуть выше локтя.
Затем каждый из членов команды повторил слово и дело капитана. После чего все встали на молитву после, которой опять все разом стали смотреть вводу силясь разглядеть там черта. Никого не увидя, через полчаса, проголодавшийся капитан скомандовал.
–Хватит пялиться, наш брат голоден, и не умыт.
Две пары рук тот час подготовили лестницу для туалета. Поясним, тогда гальюн представлял собой лестницу, которую выдвигали за нос корабля. Страждущий шел по ней за пределы корабельной палубы и как только оказывался над морем, то садился и делал свое дело. Иногда, наиболее боязливые садились лицом к носу корабля и задом к морю, держась за руки товарищей. Конечно, в нашем случае этого делать было нельзя не из-за чувства стыдливости, а потому, что морской бес разглядит, что у моряка нет того, что Бог ему дал, в отличие от женщин и утащит на дно, и корабль, и груз. А самое страшное, что и души моряков. Поэтому один моряк, держась за лестницу, нагнулся и наполнил ведро водой, которое сразу передал Эли. Использовать лестницу было необходимо, фальшборт у Голете был не более локтя высотой, просто техника безопасности, ибо море не терпит шуток. Второе ведро, уже для оправления нужды, было так же предано ей, но чуть погодя.
