Дмитрий Распопов
Связь без брака 2
Время олимпийских рекордов
Глава 1
Проснулся я оттого, что в носу было щекотно. Недовольно поморщившись, я потёр нос и открыл глаза. Напротив меня находилось задумчивое лицо, а карие глаза уж слишком пристально смотрели на меня.
— Что?
— Всё-таки соблазнил невинную девушку, — констатировала она.
— Я? — притворно удивился я, — просто шёл спать и ничего более.
На лице появилось крайне скептическое выражение.
— И что дальше? — спросила Аня у меня.
— А что дальше? Ты сказала же, что домохозяйкой быть не хочешь, я пока тоже занимаюсь карьерой, поэтому ничего не изменится в наших отношениях, если только то, что я тебя теперь защищать буду, как свою девушку.
— Только пожалуйста, давай оставим сами отношения втайне? — попросила она.
— Если ты так хочешь, то конечно.
— Хочу, — она подвинулась ближе и положила на меня обнажённую ногу, дотронувшись до паха. Несмотря на бурное утро, я тут же почувствовал, что снова её хочу.
— Слушай, если уж товарищ Белый нас обоих отпросил, — задумчиво заметил я, — как ты отнесёшься к тому, чтобы никуда сегодня не ходить и просто побыть вдвоём? Поболтаем, расскажешь мне о себе, а то ведь я кроме той невесёлой истории, вообще ничего о тебе не знаю.
— А стоит ли это Иван? Если наши отношения временные? — она внимательно посмотрела на меня.
— Ну не знаю, как ты, но определённую влюблённость я к тебе чувствую, так что да, я бы хотел узнать тебя лучше.
Девушка удивлённо на меня посмотрела.
— Можешь же когда хочешь быть нормальным человеком, а не занозой в заднице.
— Эй, обидно же!
— Но я не против, впервые за много лет, чувствую себя спокойно, — она внимательно на меня посмотрела, — пусть этого и получилось достичь таким необычным способом.
— Тогда решено, — я приподнялся и поцеловал тёплые, чуть влажные и очень податливые губы.
* * *
Через четыре часа, когда мы успели три раза насладились друг другом и без сил сидели на кухне, болтая о том, о сём, раздался звонок в дверь.
— Нас нет дома! — категорично сказал я, видя, как она подпрыгнула на стуле, заметавшись, чтобы одеться.
— Да, только консьерж нас видел, — скептически сказала она.
— Тогда сделаем вид, что спим!
Звонок прекратился, зато в дверь стали требовательно долбиться.
— Я так не могу, прости, — Аня извиняющее на меня посмотрела, накинула на себя домашний халат и пошла к двери. Я же, прислушался к разговору, когда она открыла дверь.
— Почему вы решили, что Иван у меня? — удивилась она.
Второй голос я не слышал, только её.
— Он может бегать где угодно.
Потом ещё пару минут препирательств, пока на кухню не зашёл товарищ Белый, выглядящий как скромная белая овечка.
— Чай будете? У Ани колбаса вкусная есть, — сидя в трусах и майке на кухне девушки, которая открыла дверь в халате, трудно было теперь делать вид, что между нами ничего нет.
— Не откажусь, весь день как белка в колесе, — он положил принесённый свёрток бумаги на стол, и присел на стул рядом, — даже дома ещё не был.
— А у вас есть дом? — я искренне удивился, поднимаясь и начиная хозяйствовать на кухне и от его внимательного взгляда не укрылось, что я точно знаю, где что лежит, — я думал вы живёте на Лубянке.
— Представь себе, есть, — хмыкнул он, встречая взглядом Аню, которая переоделась в юбку, и блузку.
— Иван, можешь хотя бы одеться? — недовольно посмотрела она на меня.
— Так и живём, — развёл я руками, но спорить не стал, зайдя в спальню и с трудом найдя разбросанную одежду. Вернувшись на кухню, я застал уже идиллию, когда все пили чай, мне тоже налили и даже нарезали бутерброд.
Подойдя к девушке, я чмокнул её в макушку, заставив девушку вздрогнуть.
— Иван!
— Аня, спасибо, — я подвинул стул к ней и сел рядом, показывая, что не собираюсь ничего отрицать или извиняться. Она раздражённо покосилась на меня, но отодвигаться не стала.
Комитетчик был настолько тактичен, что даже взглядом не показал, что видит перед собой что-то странное.
— В общем, голубки, для вас две новости, — начал он, дотронувшись до своего свёртка, лежащего рядом.
— Хорошая и плохая?
— Скорее плохая и очень плохая, — улыбнулся он.
— Тогда непонятно, почему вас это радует, — нахмурился я.
— О, как это для вас они не очень хорошие, — радостно закивал он, — а мне за вчерашнюю операцию, присвоили внеочередное, как будто я шпиона поймал.
— Серьёзно? — удивился я, — тогда начало разговора мне уже не нравится.
— Сейчас станет понятнее, — он завернул свёрток, показывая фотокопии двух американских газет.
— Это будет в утреннем выпуске, — прокомментировал он.
Я взял снимки, и прочитал заголовок.
— Новое лицо советского спорта!
Рядом со мной иронично хмыкнули.
— Вчера в Москве был дан ужин, посвящённый началу переговоров между Советским Союзом и США по вопросам запрещения распространения ядерного оружия. На приёме участвовали, так я это пропущу. Стороны договорились бла бла бла, — скользил я по строчкам глазами, — а вот, на приёме присутствовала восходящая звезда советского спринтерского спорта — мистер Иван Добряшов, со спутницей. Уже сейчас бла бла бла, так это всё ерунда, — я поднял взгляд на комитетчика.
— С…ки даже имени Ани не написали! — возмутился я.
— Иван из тебя чтец, такой себе, ты целые предложения пропускаешь, — недовольно сказала девушка.
— А по мне, так он читает самое важное, — не согласился с ней комитетчик.
— Бла бла бла простой советский парень, превосходный английский, наконец советское правительство обратило внимание на то, чтобы спортсмены не только показывали потрясающие результаты, но и могли рассказать о своей стране в мире.
— Дальше фотки! — увидел я, и сердце быстро застучало. Вот мы с Аней, идя рука об руку здороваемся с послом и его женой. Причём несмотря на их фраки и вечернее платье, моя одежда на фотографии смотрелась вполне себе уместной, поскольку рядом стояла потрясающей красоты девушка, в открытом вечернем платье.
— Аня получилась прекрасно, — прокомментировал я, и повернул голову к ней, — найди этот выпуск, вырежи и повесь над рабочим столом, чтобы все обзавидовались. Или вообще саму газету потом эту в рамку вставь.
— Иван! — смутилась она.
— Так, что там дальше, — вернулся я к фотографиям. На второй, была как раз та ситуация, когда с Ани сползло платье, но к моему большому облегчению, на ней был изображён лишь хохочущий я, аккуратно прикрывающий Аню, и поправляющий ей платье, а её грудь не
