Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Так, однажды во время весенней прогулки в лесу, пока мы с Бимом носились по большой поляне как угорелые, Бабушка, сидевшая в тенечке под деревом на поваленном бревне и читавшая, вдруг подняла глаза и приспустила очки.
– Маша! – позвала она меня. – Маша! Иди-ка сюда!
Я как раз доплетала для нее веночек из отчаянно-желтых, свеженьких, крепких одуванчиков, которыми вся поляна буквально золотилась.
– Бегу-у‐у‐у!
Я подлетела к ней и водрузила на ее голову свое произведение. Вопреки обыкновению, веночек у меня получился тугой, аккуратный, стебли не торчали, и, по моему мнению, был ей очень даже к лицу.
– Подожди-ка! – озабоченно сказала Бабушка и, зачем-то сняв с головы одвуванчиковую корону, стала ее внимательно разглядывать. – Нет, эти уже не годятся.
Она еще раз внимательно что-то перечитала в журнале.
– Ты вот что, – прищурившись, словно оценивая что-то на поляне за моей спиной, распорядилась Бабушка, – собери-ка мне сюда других одуванчиков.
Она покопалась в сумке и достала тщательно помытый и педантично сложенный целлофановый пакетик, в который обычно заворачивала хлеб в магазине.
Я подумала, что ей мой веночек не понравился, и надула губы.
– Я тебе букетиком принесу. Зачем цветочки мять?
– Мне не нужен букетик. Мне нужны листики. Поэтому выбирай там, где одуванчик еще не раскрылся. Хотя…
Бабушка еще раз внимательно посмотрела в журнал.
– Бутоны можешь тоже собирать. Я их замариную. Будет вместо каперсов.
– Что сделаешь???
Я не верила своим ушам.
– Мы будем есть одуванчики???
– Да. Питаемся мы скудно и однообразно, все каши, макароны да картошка. Витаминов не хватает. А в одуванчике, – она опять заглянула в журнал, – и бета-каротин, и калий, и кальций, и магний… От диабета полезно… Короче, беги, собирай. А я, пожалуй, крапивой займусь.
– Чем???
– Крапивой. Борщ из нее сделаю. – Бабушка, кряхтя, поднялась с поваленного ствола, достала второй такой же целлофановый пакетик и, к вящему моему ужасу, направилась к буйно колосившейся купе крапивных зарослей, которая угрожающе зашуршала под весенним ветром.
Бим было, по обыкновению всех обогнав, первым с размаху влетел в эти дебри и с визгом отскочил обратно, активно облизывая нос языком.
– Не суйся! – строго сказала ему Бабушка. – Тут надо умеючи.
И она, высоко поднимая руки, перегибаясь над крапивной кущей, стала ловко отщипывать самые верхушки стеблей.
– Что ты застыла? – не оборачиваясь, спросила она меня. – Одуванчики-то иди собирай! Только самые молодые листочки обрывай, будет не так горько. И бутоны не забудь! На неделе к нам Тетя Тамара и Тетя Рая приедут, хочу сделать для них «витаминный обед».
Не могу сказать, что я сильно одобрила оба эти мероприятия – и приход Бабушкиных подружек, и переход на новое, суперполезное меню. Ковыряя за обедом вилкой Бабушкино нововведение, я с опаской косилась на подоконник, где в банке в соленом растворе плавали уже никогда не имеющие шанса превратиться в веночек одуванчиковые бутоны, и честно выбирала из салата только все кусочки яйца и белые сухарики.
– Не понравилось? – деловито осведомилась Бабушка, с аппетитом дожевывая свою порцию. – А зря. Я теперь это все время готовить буду.
И в самом деле, она стала это готовить каждый день! Крапива оказывалась в утреннем омлете, вылезала из пирожков и оладий, а однажды утром мне был к чаю хлеб намазан повидлом из… корня лопуха со щавелем! Я морщилась, но терпела. Спасало меня то, что я пять дней из семи ходила в детский сад. При всем том, что обычно «казенное» меню я не жаловала, по сравнению с домашним кормлением теперь оно мне показалось верхом кулинарного искусства. Короче, я отъедалась там. Даже манная каша мне стала казаться не таким уж противным продуктом. Но когда в моей тарелке вместо любимого картофельного пюре с котлеткой оказалась какая-то сомнительная зелено-серая бурда, я поняла, что пора что-то делать.
В детском саду по этому поводу составился целый Большой совет. Сперва следовали старые, проверенные способы: тайком все выливать в унитаз или скармливать Биму. Оригинальностью отличалось только предложение Юли: она дома все, что ей не нравилось, выливала за… холодильник, а умная кошка все это подъедала.
Я было попробовала и… «спалилась»: Бим оказался неумным и есть всю эту витаминную бурду не стал. Бабушка долго обижалась, дескать, она старается для моего здоровья, а я… Пришлось еще два дня образцово‐показательно давиться всем этим великолепием.
Между тем события принимали необратимый характер: Бабушка всерьез решила делать «зимние заготовки». Теперь мы не просто ходили гулять в лес. Обвешанные кулечками и пакетиками, с лопатками в руках, мы выкапывали корешки, обрывали стебельки, сортировали листочки. Бим то и дело приглашал меня побегать, но, увы… Бабушка утверждала, что надвигающаяся на нас зима будет тяжелой, и мы с журналом в руках продолжали упорно заниматься разыскно-копательными работами. Все робкие попытки пробиться к ее здравому смыслу путем убеждения, что до зимы еще как до неба, ибо на улице май, не давали ощутимого результата.
– Готовь сани летом! – безапелляционно отрезала она и склонялась над очередным витаминоносителем в попытке установить, так ли он выглядит, как напечатано на фото в журнале, или она что-то путает. Дошло до того, что она даже однажды утром попыталась заменить свой любимый кофе на напиток из корней одуванчика, который, как было написано в журнале, «ничуть не уступает по вкусовым качествам, но гораздо полезнее по набору питательных веществ».
– Все, пропала я, – жаловалась я своим одногруппникам. – Срочно надо что-то придумывать! Или вы меня потеряете!
– Слушай! – вдруг возопил Лешка, хлопнув себя ладошкой по лбу так, что можно было опасаться изрядного синяка. – Да как же я раньше-то не додумался!
Все с великой надеждой воззарились на него. Видимо, проблемы подобного рода возникали не у одной меня.
– Родители долго заставляли меня молочную кашу есть! А я прямо не мог! Меня от нее тошнило. Но бабушка говорила, что она всех своих братьев и сестер так вырастила – у них мама в войну погибла на фронте, а бабушка старшей в семье была. И моего папу тоже вырастила. И бабушка, которая мама моей мамы, тоже поддакивала. А потом врач сказал, что у меня непереносимость лак… лат… к..т..зы, короче… что-то там в молоке такого, что я не перевариваю.
– Но я‐то это перевариваю! – закричала я в отчаянии.
– А ты понарошку не перевари!
– Как это?
Лешка недовольно засопел, типа, какая же я непонятливая.
– Мой папа, когда идет на банкет, всегда делает так. Дома глотает порядочную порцию сливочного масла. Вроде как то, что выпьет, из-за масла не переварится.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
