Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Так и в мою, пусть еще маленькую личную жизнь наконец бесцеремонно ворвалось «то, чего не может быть, но все же бывает». Почему в мою личную? Потому что в личной жизни окружающих «того, чего не может быть, но все же бывает» случалось с избытком.
Вот взять Тетю Тамару, давнишнюю Бабушкину подружку. Давеча она, давясь горячим кофе и утирая слезы у нас на кухне, рассказывала Бабушке, что «он все-таки ушел».
– Ты понимаешь? – говорила она с горечью. – Двадцать пять лет мы прожили вместе! Двадцать пять! Двоих детей подняли на ноги! Как это можно было?
– Седина в бороду, бес в ребро, – мрачно констатировала Бабушка, подливая Тете Тамаре в кофейную чашку разведенное из полученного по гуманитарной помощи американского порошка молоко и заботливо подкладывая шарик мороженого.
– Господи, – удивлялась Тетя Тамара, не забывая исправно шмыгать носом. – Мороженое-то ты где достала?
– Сама делаю. Порошок круто замешиваю водой, катаю шарики, добавляю чуть-чуть варенья и в морозилку.
– Вкусно, – благодарно всхлипывала Тетя Тамара, маленькой ложечкой отламывая от шарика маленькие кусочки. – Нет, ну ты понимаешь? Я ему теперь нехороша…
Мне ужасно хотелось спросить, кто куда ушел, у кого борода, какой из себя этот бес и, главное, как он попадает в ребро?!
– Бабушка, а мне мороженое? – прижимая к себе Слоника, я нарисовалась на кухне под благовидным предлогом.
– После обеда! – строго сдвинув брови, сказала Бабушка. – Иди играй, не грей уши. Тут взрослые о серьезных вещах разговаривают.
Но я все равно их «грела» – из приоткрытой двери моей комнаты довольно хорошо было слышно все, что говорили в кухне. Надо было только придумать такую игру, чтобы находиться поближе к выходу. Вот Слоник и катался на Паровозике, то выезжая в коридор, то заезжая обратно.
– Мне-то что теперь делать, а? – сломанным голосом вопрошала Тетя Тамара и, обжигаясь, прихлебывала кофе. – Нет, все же привкус у этого молока какой-то… непривычный… застарелое оно у них, что ли? Всю залежалую дрянь из своих стратегических запасов нам сбывают. В мороженом из-за варенья меньше чувствуется, а в кофе…
– Я в мороженое еще ваниль кладу. У меня в старых запасах немножко осталось, – делилась секретом Бабушка. – Поэтому и не чувствуется. А молоко… что ж… его просто водой разводишь… и ничем привкус не забьешь.
– Нет, ну вот ты скажи, что мне делать?! – снова начинала Тетя Тамара. – Ну вот что?!
– Ты бы к Матроне съездила, – вздыхала Бабушка. – Она всех слышит. У Раи вон как колено болело. Песочку с Матронушкиной могилки прихватила, в мешочек зашила, прикладывала – как рукой сняло…
На этом месте разговора я прямо аж Паровозик с досады бросила! Значит, как взрослые, так разбитую коленку можно мешочком с песочком лечить! А как дети, так обязательно зеленкой, которая щиплет и печет так, что до потолка прыгаешь!
– Маша, что ты там уронила? – крикнула из кухни Бабушка.
– Ничего, бабуль! Паровозик упал, я уже подняла, – сдержав досаду, елейным голосом проворковала я.
Ну, хорошо же! Я это запомню! В следующий раз, когда Бабушка достанет зеленку или йод, я прямо на пол лягу и скажу: неси меня к этой самой неизвестной всемогущей Матронушке, а издеваться надо мной я больше не дам!
– Ой, – меж тем на кухне пугалась Тетя Тамара. – Да я не знаю, как там чего ей сказать-то… коротко-то не скажешь… А там очереди…
– А ты под закрытие Даниловского иди. Народу почти нет, долго стоять не придется. Пока ждешь – мысленно и начни ей все рассказывать, раз у тебя так много накопилось. Ну, или записочку сочини – там всегда специальный пакет висит. Соберешься с мыслями, напишешь все, она поймет и поможет.
И пока Бабушка с Тетей Тамарой на кухне продолжали судачить о каких-то своих совершенно неважных проблемах, я всерьез задумалась о том, что многие трудности в моей жизни решались бы гораздо легче, если бы старшие почаще делились бы с нами, детьми, своими секретами!
Вот, например, умение читать, писать и считать.
До недавнего времени я была совершенно уверена, что я это могу! И не одну, а сразу две мои самые любимые детские книжки – Синюю Толстую про «Чудо-дерево» и «Доктора Айболита» и «Руслан и Людмила» – я читала с любой страницы, какую ни открой! Да-да, я проверяла. Открываешь наугад, смотришь и, водя пальцем по строчкам, громко, уверенно декламируешь:
Лапти созрели, Валенки поспели, Что же вы зеваете, Их не обрываете!
Или, пожалуйста, из «Руслана и Людмилы»:
Под кровом вечной тишины, Среди лесов в глуши далекой Живут седые колдуны. К предметам мудрости высокой Все мысли их устремлены. Все слышит голос их ужасный – Что было и что будет вновь. И грозной воле их подвластны И гроб, и самая любовь.
Абсолютно все взрослые, кому я показывала этот аттракцион, искренне восхищались: такая маленькая девочка, а так хорошо читает! Особенно когда мне приходилось декламировать вслух именно А. Пушкина. Что же еще от меня было нужно?
Однако Бабушка не на шутку сердилась. Она считала, что, поскольку обе книжки были ею, Зинаидой Степановной, Светой и Мамой мне зачитаны, что называется, «до дыр», то я просто запомнила расположение строчек и по соответствующим картинкам свободно ориентировалась, где какое стихотворение.
– В школе твою прекрасную память никто не оценит! – бурчала она и вместо моих любимых подсовывала какие-то другие книжки, которые было совершенно непонятно, как «читать», и потому – неинтересно. И сколько бы я ей ни объясняла, что эта другая книжка просто скучная, а так я ее прочитала, Бабушка упорно мне не верила. И усаживала за большую черную доску с магнитиками, заставляя на ней складывать нарисованные на карточках крючки и черточки в совершенно непонятные мне «слоги». Над ними я корпела и потела часами! Поди, например, разберись, почему буква «МЭ» не есть буква «МЭ», а «М»? И почему на доске буквы «Э» Бабушка упорно убирает, считая их лишними? Почему неправильно, если я сложила «мэ-а‐мэ-а»? Почему «Е» и нос единицы пишется в другую сторону, а пятеркино брюхо должно непременно выпячиваться вправо, а не влево, туда же, куда и козырек ее кепки? И вообще, какая разница, какая буква стоит первой или какая пропущена – я же разбираю, что я написала?! Может быть, это просто взрослые такие непонятливые?
Короче, сколько же я труда положила на то, чтобы не путались в моей голове эти проклятые буквы и цифры! А все почему? Потому, что мне никто вовремя не рассказал, что вот сын Тети Раи, например, который сейчас жил в Австралии, выучился писать и читать на английском во сне! Эх, если бы я об этом знала заранее!
Хотя справедливости ради следует заметить, что Бабушка старалась. Она предпринимала самые разнообразные усилия по тому, чтобы каким-нибудь волшебным способом облегчить нашу с ней такую тяжелую жизнь. Чаще всего ответы на вопрос «как выжить» она искала в уйме всяких выписываемых ею умных газет и журналов: «Аргументы и факты», «Московский комсомолец», «Вечерняя Москва» и, конечно же, главном журнале нашего дома – «Здоровье». Она каждый день тщательно прочитывала их от корки до корки и претворяла в жизнь самые ценные из размещенных в них советов.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
