— И последняя просьба, если позволите, Ваше Святейшество?
«Ещё?!» — Венсор сглотнул, потёр вспотевшие ладони.
— Ну, разве что последняя. — Он взял из рук огетэрина папку и заставил себя улыбнуться. И если в первый раз его улыбка была снисходительной, во второй — искренней, то теперь она больше всего походила на оскал умалишенного. Он понимал, что теперь согласится на всё — его купили как портовую шлюху.
Они прошли по коридору и поднялись по прозрачной винтовой лестнице, что привела их в комнату, едва ли не вдвое больше, чем все предыдущие. Неизвестный источник света, скрытый за узорчатым орнаментом стенной панели, выдержанной в стиле, который Венсор мысленно назвал: «Ихольар жив!», мягко освещал гладкий как стекло, абсолютно черный пол. Дальнюю, самую большую из стен закрывали тяжелые портьеры.
Диван из исполинской двухтонловой тридакны, волнистые края которой были инкрустированы золотом, и два кресла из малюсков поменьше были покрыты подушками и валиками из белой замши. На тумбах и высоких поставцах с изрезанными краями лежали редкие раковины и чучела диковинных рыб и морских млекопитающих удивительной красы: желто-зелёные, льдисто-голубые и фиолетовые змеехвостки, пинны, трубоголовы, маризы, янтины и даже один живогорм, громадный, с десятиведёрный бочонок. Голотурии и морские звёзды всех цветовых комбинаций, форм и размеров. Коллекция лучепёров: смешные батрахи, запасливые мешкороты, хищные скорпены и забавные пегасы. Две стайки по три рыбы-иглы, подобно тем, что Венсор видел в общем зале, дефилировали в свободном «плавании» по комнате.
«О, Боги Великие, Ткавел и Сэволия, где мы находимся?! — так и подмывало спросить Венсора, который, попросту говоря, ошалел от великолепия апартаментов. — Всюду богатство и неслыханная роскошь. Кто здесь живёт? Наверное, это покои самого огетэрина или одного из членов Высшего совета».
— И последний штрих, без него наша экскурсия будет неполной. — Шайк Реазур хлопнул в ладоши.
Тяжелые портьеры поползли в стороны, и Венсор понял, что комната переходит в большую террасу, находящуюся под огромной крышей не меньше полусотни тонло высотой. По сути это можно было бы назвать выходом на улицу.
Огетэрин подвёл Венсора к широкому ограждению. Внизу, как на ладони, лежал Ратт-ви-Аталам. Несмотря на бесконечные переходы кеэнтор не мог и представить, что подводный город так велик. Тысячи окон, миллионы огней. Всё светилось, сверкало и переливалось. Множество галерей, переходов и наружных лестниц, в основном прозрачных, подсвеченных мягким коралловым светом. Ряды поднимающихся ввысь террас, балкончиков, куполов и башенок. Справа, тонло в двадцати от них, шумел, перетекающий с яруса на ярус, водопад. Внизу блестели воды каналов, ведущих к заливу в дальнем конце ограниченного куполом пространства. Прямо по центру на площади высились точные копии десятитонлового Ихольара и колон Манерикома. А вдалеке, там, где, судя по всему, заканчивался купол, виднелась пристань и две двадцативёсельные галеры на рейде.
— В дальнем конце купола большой Срез — выход для кораблей. Пройдя его, они оказываются в укромной бухточке одного из островов в море Обир, — пояснил Шайк Реазур, наслаждаясь произведённым впечатлением.
— Разумно, — согласился Венсор.
— Это не единственный морской портал, таких три…
— Постойте, — Венсор, словно очнувшись ото сна и припоминая недавний разговор в астрологической башне, — вы, кажется, говорили, что создали всё это за пятьдесят шесть лет?
— Пятьдесят семь.
— Непостижимо.
— Мы старались.
— Но это же не внутреннее море? — неожиданно для себя самого засомневался Венсор. «И не море Обир, — он вспомнил о том, что говорил огетэрин о кораллах. — И не Ксам — в нём вода красная, как гранатовый сок». — Где мы, градд Реазур?
— Мы в океане Вечности. Все наши моря недостаточно глубоки или непригодны для роста кораллов. Вы же не думаете, что мы вырастили это чудо, для того чтобы оно расплавилось под лучами Сароса, оказавшись на сковороде пересохшего моря?
— Тогда вам действительно надо как можно больше Срезов, в разных местах, — задумчиво сказал Венсор, внезапно проникнувшись энтузиазмом огетэрина.
— Вам понравился наш город, кеэнтор?
— Это невероятно!
— Всё это, — огетэрин развернулся и повёл по воздуху рукой, — покои одного из двенадцати правителей Ратт-ви-Аталама…
— Могу только позавидовать этому счастливчику…
— Это ваши апартаменты, кеэнтор.
Венсор сглотнул, чтобы смочить пересохшее горло. Думал, поможет. Ничего подобного. «Вот же она — вишенка!» — А ведь он уже о ней забыл. Кеэнтор помолчал, затем спросил, стараясь сделать это как можно небрежнее:
— А что взамен?
— И взамен — немало. Я знаю, что у вас есть связь с Высшим правителем греолов… я хотел бы поговорить с ним.
— С Таэ…
— Да, с Таэм'Лессантом, — закончил за него огетэрин, возвышая голос. — Я хочу встретиться с Отдавшим сердце, Хранителем сеперомов и мудрости Кеара — Лессантом Эрфиларским!
Венсор сделал глубокий вдох. Он всегда боялся произнести это имя, даже мысленно.
— Но это решительно невозможно, — с трудом выговорил он.
— Это только на первый взгляд так кажется, кеэнтор. Думаю, немного поразмыслив над моим предложением, вы обязательно найдете правильное решение.
— Зачем вам это? — с неприкрытой тоской в голосе спросил Венсор.
— Они истинные хозяева Ганиса. Я бы хотел выказать им своё почтение и смиренно просить о милости в будущем. Мы строили Ратт-ви-Аталам не для того, чтобы он был разрушен по их приказу.
— И за это вы предлагаете мне стать одним из двенадцати правителей Ратт-ви-Аталама. Я правильно понял?
— Именно так.
Предшественник Венсора — Холор Тигеро всегда говорил ему, что утопающий должен хвататься за любую проплывающую мимо ветку, и он, не собираясь упускать этот шанс, ответил:
— Хорошо, я подумаю, как это можно сделать.
Глава 27. РингиПосле засады у озера минуло два дня. Перебравшись через невысокую каменную гряду, маленький отряд вышел к дубовой роще.
Под могучими деревьями почти ничего не росло, сквозь плотные кроны пробивалось очень мало света, а по земле стелился ленивый утренний туман. Вокруг царила тишина, лишь ноги их шуршали в не высокой траве. Лес начал густеть, всё чаще попадались заросли лещины и мелких кустарников. Туман становился гуще, но, несмотря на это, Саима вёл себя уверенно, и Тэйд решил, что он (или Вир) всё же знает, то есть чувствует дорогу, так же, как Инирия чуяла тропу, что привела их к выходу из подземелья.
Наконец, впереди забрезжил свет, очевидно лес должен был скоро закончиться. Они нетерпеливо прибавили шагу, и тут молочная пелена самым неожиданным образом осела к самой земле и… их взорам открылись руины давным-давно умершего города…
