Хлопнула дверь. Сгибаясь под тяжестью кулька и корзинки, ввалился худосочный Гун.
— Я это… то есть он это…
— Кто? — звонко приложился ладонью к кедровой столешнице, привыкший к образцовому порядку и дисциплине в доме Хиэт. — Ну-ка не мямлить мне тут! Внятно бакуль.
— Градд Хрумкож сказал, что раз гости, то кувшинчика наверняка мало будет, а он как раз к куму в гости засобирался, и по второму разу отпустить некому будет, а посему — вот, — Гун повернулся спиной, где на лямках висела ведёрная фляга с элем. — Сказал: передать со всем почтением.
— Так, — смягчился мастер. — Спасибо сказал? — спросил он, потирая согнутым мизинцем в уголке глаза.
— Ага. А ещё я по дороге кожевенника Нумбо встретил — с ним двое: Буном Чеборуком и Аяром Курикулом назвались.
— Иди ты! Ну-ка, ну-ка, и что, как… говори давай?
— Кланяться вам велели, завтра с почтением зайти обещались.
— Добро. Снимай флягу и мечи на стол, что принёс. Себе возьми вкусненького, да глаз мне не мозоль — дуй к себе на чердак.
— Ага, я мигом, мастер, — просиял малой, подсаживаясь к скамье спиной и привычно скидывая с плеч лямки.
«Как бы мастер Хиэт без Лесии «баловаться» не начал, — подумал Ро'Гари. — Не должен — лицом свеж, голосом твёрд. Кремень, а не человек».
— Ава как интересно девки пляшут, вернулись, значит, барбосы! Бун Чеборук и Аяр Карикул — не слышали о таких, уважаемый Ро'Гари? Ученики мои… летали, скажу я вам, у меня здесь… ах, как летали. Нонеча же, знамо дело, столяра, каких поискать. Пятнадцать годков их не видел. Как подались после дитагской заварушки в Витиам счастья искать, так ни слуху от них, ни духу. Не знал уж чего и думать — и вот те нате, явились не запылились!
— Долго не было.
— Долго? Феа они. В вихрах бурелом, борода топором, где сел, там и съел, где прилёг, там и дом, — без намёка на музыкальность протараторил Хиэт слова известной феаской песенки. — У них год за день. Сами знаете, они ж их не считают.
— Не скажите, уважаемый. Открою вам один секрет: сколько не живи, а всё одно мало будет…
…- Так вы проездом али по делу? — привалился к стене хозяин, насытившись.
— Проездом. В Дарэсу был по делам да решил заехать — вас с Лесией навестить, дииоро с Землицей Живой осмотреть, мало ли что. Обещал же приглядывать.
— Ага, было такое, — ковыряя в зубах острым осколком куриной косточки, подтвердил Хиэт. — С дииоро нормально всё, прут, как на хмелевых шишаках. Одно тонло пяти уже, другое поменьше малость, но тоже здорово?. А вы говорили, не выращу. Спасибочки вам, уважили старика. Навели красотищу — вся округа дивится, всё пытают: «Как, мастер Хиэт, дииоро у тя проросло, может, и нам посадишь?»
«Ни при делах я, — говорю им, — у Хрумкожа тож за сараем поле репьём да борщевиком на сотню шагов заросло, он же за него не в ответе. Вот и ко мне не лезьте».
Вышли на двор, достали трубки. Пыхнули, глядя на чистое, голубое небо. Да так и просидели до ночи о том, о сём разговаривая…
