Чудо, и всё заканчивается согласно нашим ожиданиям. Это помогало мне много раз, уверен, сейчас мне тоже удалось повернуть колесо Судьбы нужной стороной.
Теперь я понимаю, почему Альберт выглядел таким уставшим, за кратчайшие сроки написать целую повесть – это не то же самое, что учебник, здесь фантазировать надо! Уважаю! Свой сборник рассказов я тоже написал, но его на совсем тоненькую книжку хватит. [И что? Вернёмся в реальность – издашь! Книга не обязательно должна быть толстой!]
Так или иначе, а способностью написать за неделю целую повесть, я восхитился.
– Круть! То есть мы – герои книги, написанной персонажем-писателем, которого написал некий писатель? Я теперь просто обязан написать свою книгу, и включить туда этого писателя и тебя, как его персонажа, написавшего о нас! – я залился смехом от неожиданности! Впрочем, меня очень легко поддержали, и по башне эхом раздался наш дружный смех.
– Сам-то понял, что сказал? – одобрил Стас, и, не дожидаясь моего утвердительного ответа, повернулся в сторону нашего проводника. – Альберт, а всё-таки, что такое эта Часовая башня? Она и должна быть… не знаю как сказать, нереальной?
– Конечно, ты не представляешь, насколько близок к истине, друг. Сплав магии, фантазии, науки, фейерверк из всех цветов радуги, находящийся по обе стороны Зазеркалья одновременно! – «объяснил» Альберт. – Такие вещи могут существовать только в разноцветных ветрах пространства Нереальности.
И вот тут мне снова икнулось от своих воспоминаний. Не то, чтобы я когда-то интересовался другими измерениями… наоборот, я был на редкость приземлённым! Из жизни в жизнь я всё больше вертелся вокруг людей, которые восхищали настолько же, насколько в этой жизни восхищают чудеса! О Нереальности я знал пусть и совсем крупицу, но кое-что очень важное: это место, где нет абсолютно ничего невозможного. Любой, кто выдумывает что-то, прикасается к крошечной микро-пылинке из мира Нереальности, той самой стихии, что первой возникла на стыке первородных Хаоса и Порядка, где появилось всё, что существует! Понятия не имею, ЧТО должно было произойти в нашем неволшебном мире, чтобы проковырять дырочку в это… нереальное место?! Надеюсь, когда-нибудь я обязательно узнаю, как это вышло!
– Пока идём, могу рассказать и это, – Альберт будто прочитал мои мысли. Хотя, как персонаж, он и должен отвечать на такие невысказанные вопросы! – Потребовались старания довольно серьёзных творческих личностей, чтобы собрать достаточно крупиц чудесного, для возвращения в мир волшебства. Из всех мистических сил, творчество осталось самым доступным волшебством. Светлые постарались сделать так, чтобы эти перемены стали благом для как можно большего количества разумных. Тёмные – чтобы новые условия не обесценили ничью индивидуальность. Адепты Порядка высчитали схемы, по которым был построен оптимальный план достижения цели. Приверженцы Хаоса – добавили в это импровизацию, творческое начало, и эмоциональный окрас. Многочисленные тесты и симуляции показывали, что всё это приведёт к хорошим результатам, что дало «добро» на осуществление идеи со стороны высших сил. Это я тоже узнал из Часовой башни. Простите, но это всё, что я смог понять!
– Когда-нибудь я узнаю, как это случилось! – твёрдо заявил я.
– Мы вместе узнаем. – подтвердил братишка.
Мы подошли к последней двери: в этот раз вместо лестничного пролёта за ней был большой круглый зал, на мраморном полу которого был изображён циферблат часов, а в центре, на хрустальном пюпитре, лежала книга. Рядом с книгой – что-то похожее на кристальный мелок в металлической оправе. Альберт подошёл к пюпитру, ещё раз выдохнул, и сообщил:
– Всё просто. Я вписываю нужные строки, Лу направляет это в правильное русло, Стас следит, чтобы нас обоих не занесло, куда не надо. Опирайтесь на ваши ощущения, здесь нет и не будет каких-то правил, какие можно объяснить словами, но вы всё сделаете правильно, если будете прислушиваться к интуиции! Вселенная была создана, в первую очередь, самым совершенным из всех Творцов, и только потом наделена смыслом.
– Мне как-то не по себе, – заметил Стас, заглядывая в окна. Напротив каждого числа на циферблате был витраж, изображающий… что-то. Забавно, но что именно, я так и не понял! Узоры геометрические и хаотические, разных цветов и формы, в них угадывалось настроение, но не сюжет. Всё, что можно было сказать об этих витражах, что изображали они двенадцать разных вещей, но не более!
– Не удивительно, мы находимся слишком близко к границе реальности. Меня и самого трясёт, когда я поднимаюсь, но сделать это необходимо. Не сомневайтесь, своей задачи мы всё равно добьёмся. Для небольших перемен достаточно одного удара, но для затеи нашего масштаба понадобятся все двенадцать.
– Каких ударов? – кажется, я тоже был не в себе, поскольку жестоко тупил!
– Ударов часов, конечно же. – пожал плечами персонаж. – Не зря это место называется Часовой Башей! Ну… поехали!
Альберт взял в руки мелок, и особым жестом поднял вверх. Кончик мелка вспыхнул белым светом, переливающимся всеми цветами авроры. Персонаж опустил его на страницы книги, и сияние растеклось по бумаге в форме букв, не известных ранее никому из землян, но при этом самых понятных из всех существующих. Удивительное сочетание!
Спустя несколько слов донёсся негромкий гул, похожий на бой колокола: мы всё делаем правильно. Стас держит меня за руку, и приглядывает за Альбертом, я – смотрю, что происходит, и внутренне комментирую каждую важную мелочь. Пока всё было верно: иероглифы сплетались в стихотворение, если можно так сказать, потому что свой ритм у него имелся. Не какой-то хаотичный набор символов, в них была логика, продуманность, и неверно понять это было попросту невозможно! Иероглифы ложились сверху вниз по два столбца, интервал, снова два столбца. Пока Альберт писал, прозвучало ещё несколько ударов, каждый всё громче.
– Всё в порядке? – шепнул Стас. После очередного удара, витражи не задрожали, а жалобно зазвенели осколками по полу: некоторые из стёклышек треснули, и в эти дыры начал завывать ветер. Очень мелодично: всем бы сквознякам создавать такие красивые мелодии!
– В полном, это был восьмой удар, держитесь крепче! – Альберт не оглядывался на нас, а продолжал строчить текст в книгу, страница за страницей. Потолок комнаты пошёл трещинами. Ох… кажется, сейчас будет…
БОММ!
Витражи со звоном вылетели, что будет во время двенадцатого удара, я даже гадать не берусь! Крышу тоже свернуло, буквально: стало видно, что за пределами башни была переливающаяся круговерть самой невероятной из всех возможных Бурь, в оке которой мы находились. Какое-то время остатки черепицы болтались, словно те самые мифические петли, на которых держится любая склонная к съездам крыша. А Буря ещё больше завывала, опускаясь на нас, переливаясь всеми цветами, какие есть, и каких никогда не существовало, но рассмотреть
