добраться до авроры, чтобы связать из неё самое надёжное полотно для запечатления Чуда, которое мне будет по нраву! А если авроры в небе не окажется, то я сам нарисую её, не впервой! Мы обязательно познакомимся с автором Альберта, и я научу его писать истории, которые оживят не одного, а вообще всех персонажей! Думаю, я и не такое смогу, просто пока не знаю об этом, но обязательно узнаю, когда придёт время.
До финального акта в Академии оставалось не так много, но попраздновать у нас время было: мы договорились провернуть всё не просто в полночь, а на рассвете. О сюрпризе Стаса я не знал, поэтому был удивлён, когда входная дверь поддалась колдовскому «суповому набору» самой желанной гостье нашего дома, и она сама явилась, в компании Танчика и Чешира! А в руках у Танчика была…
– Щастья вам, братва! Знакомьтесь, друг советских детей, Варежка! – Танчик продемонстрировала нам красную вязаную собачку с умными глазками-бусинками, и радостным виляющим хвостиком. – Будет у вас теперь собакен!
– Это что, оно… она, настоящее? – я аж прослезился от умиления! Стас был в таком же состоянии: очень давно мой братик мечтал о собаке, но мы её даже сейчас завести не могли, потому что слишком засиживались на работе, а такого милаху можно было бы хоть с собой брать!
– Пошли по аттракционам! – предложил Чешир. – Любые, в любом количестве, угощаю! Специально готовился, в парке ещё тройка новых открылась, ты таких не видел!
– Ну, а у меня всё просто! Владей! Месяц её плела, рабочее название «Как хочу, так и ворочу»! – Китти протянула мне шикарную фенечку, в которой между белыми и голубыми нитями были вплетены лампочки новогодней гирлянды, мерцающие сами по себе. После многословных благодарностей, восторгов и споров «пойдём ли мы веселиться или побежим», мы отправились на встречу культурной программе.
Праздник прошёл потрясающе! Аттракционы, обещанные Чеширом, были крышесносными, Варежка – самой лучшей собачкой среди всех игрушек и собак, а настроение – как в самый лучший Новый Год, какой только мог быть! Я знал, что в эту ночь по всей нашей стране случались разные простые вещи, имеющие особый смысл. Звякнул Царь-колокол в Москве, куплен у молодой продавщицы учебник истории в Вологде, высажен саженец в парке Кемерово, потёрт носок ботинка памятнику в Барнауле, и так далее, и так далее… теперь наша очередь внести свой штрих в сценарий Чуда!
Альберт и студенты выполнили мою просьбу: повсюду были развешаны новогодние огоньки, бумажные китайские фонарики, на полу стояли подсвечники и походные фонари, была и пара масляных ламп: выглядело это всё по-сказочному красиво! Хотя было немного жутковато из-за отсутствия здесь привычной толпы: белоснежный дворец обезлюдел, ведь все остальные добросовестно праздновали в «реальности». Перед нами стоял основатель Академии, с выражением лица человека, которому выпало убедиться в исполнении собственного пророчества.
– Здравствуй, Альберт. Ты готов? – спросил Стас. Кажется, отсутствие толпы напрягало его не меньше, чем нас, будто не нашей идеей было спровоцировать волшебство «выйти за пределы острова навстречу веселью».
Ответа вслух не прозвучало, но мы все были готовы.
Пока мы шли по коридорам, освещённым переливами ламп и светом звёздного неба, я уже настроился на что-то волшебное. Мы идём не просто куда-то, а к Консоли от Чуда! Коридор петлял, и стены Академии из классического стиля постепенно превращались во что-то, похожее на футуризм в вольной трактовке Гауди или Сальвадора Дали. Я держал брата за руку, так нам обоим было спокойнее. Альберт шёл немного впереди, молча и не оглядываясь. Наконец, мы подошли к дверному проёму, который открылся сам собой; впереди была спиральная лестница наверх.
– Ну что, проверим, пустит ли нас Башня? – спросил я. Стас крепко сжал мою руку, и кивнул: «пустит». От его уверенности мне тоже стало легче, и я смело ступил на мраморную ступеньку. Тысяча пролётов по тысяче ступенек, но один путь в десять тысяч ступенек начинается с одного шага!
Где-то в глубине души предательски шевельнулся червячок по имени «А вдруг опять не получится?», но его с хрустом раздавил увесистый кулак моего братишки, а когда я это осознал, то увидел, что спокойно прошёл первый пролёт! Альберт был удивлён не меньше: он помнил, как я топтался на первой ступеньке.
– У вас всё получилось! Это очень хороший знак, если вы смогли преодолеть первый лестничный пролёт, значит сможете и остальные! – одобрил он. Всего лишь девятьсот девяносто девять пролётов, и как они помещаются в башне, которая даже до Останкино по высоте не дотягивает?!
Мы поднимались всё выше и выше, в свете мерцающих лампочек я видел, как реальность становилась… нереальной. В одних окнах опускался закат, в других на небе светила полная луна, в третьих – было весёлое морозное зимнее утро, в четвёртых мы вообще находились где-то в глубоком космосе, в пятых…
– Стас, не смотри лучше… Ста-ас, я же сказал! – Выпученные глаза братишки, и его рука, лихорадочно вцепившаяся в перила, тоже намекали на то, что его впечатлил вид бескрайнего неба справа снизу, и океана слева сверху. Картина маслом, смотреть пять секунд, и тебя укачало!
– В следующий раз не говори «не смотри», это работает в обратную сторону! – пробурчал братишка.
– Я думал, так только у меня, а ты у нас неупрямый. Вроде бы.
Стас хохотнул; после трёх месяцев наших приключений он доказал, что если мы и отличаемся в характере, то только из-за десятилетней разницы в возрасте!
– Долго нам ещё подниматься? Кажется, я сбился со счёта, сколько пролётов мы прошли. – задумчиво проронил братишка. – Прошли, но я совсем не устал.
– Мы будем подниматься, пока не поднимемся, всё просто! Логика здесь не работает, как надо. – откликнулся Альберт с каким-то задумчивым тоном. Кажется, он волновался больше нас, хотя уж он-то ходил сюда часто, если ловил каждую аврору! – То, что вы тоже не чувствуете усталости, это очень хороший знак, значит Башня признала ваше право на это посещение.
Я спешно прогнал мысль, что мы ходим по кругу, Стас по-братски поддержал меня мысленно. Альберт… до сих пор не обрёл прежней материальности, но в свете мерцающих огней лениво плавающих лампад выглядел очень… уместно в своём полупрозрачном состоянии. В этом месте чужеродными казались, скорее, мы: такие реальные и простые. Пролёт. Пролёт. Пролёт. В окнах царила такая фантасмагория, что я привык к ней: по интернету тоже много причудливого показывают! Спустя ещё несколько пролётов молчания, Директор продолжил:
– Пока вы занимались подготовкой, я тоже вспомнил о своём писательском прошлом. Я написал историю о том, как мы втроём делаем
