class="p1">— Возможно, — прямодушно согласился следователь. — Но я сейчас о другом. Мафиози — это что, профессия или хобби? Или совмещает в себе и то, и другое? Нам вот вбивают в голову, что мафия бессмертна. Наверно, так. И бессмертна она потому, что вот такие хваткие амбалы способны на все: они и политики, и менеджеры, они и специалисты по оружию, и по контрабанде и внешторгу, они ловко проворачивают такие операции, что не под силу даже милиции и госбезопасности. Это же таланты! Но таланты пропащие, которые общество никогда не получит в трудный для себя час. Я вот все время и думаю, почему все же это так, а не по-другому? Почему бандитские дороги оказались вам ближе других?
— А вы никому не скажете? — понизил голос Мазоня.
— Об этом — нет, — положил на сердце руку следователь.
— Потому, что другие оказались дальше.
Мазоня догадывался, что дело его «тянут». Следователь ждал чего-то. Возможно, указаний свыше… Дело могло легко закрутиться. Стоит только подхлестнуть высокому начальству. С таким же успехом оно спокойно могло затеряться среди других таких же дел.
И он ждал, тоже ждал…
76
Павел часто ссорился с отцом. Не понимали друг друга. Дон Роберт обижался.
— Нет, этот человек не моей крови. А я на него рассчитывал.
А вот Альберт, к удивлению всех, весьма быстро сошелся с отцом. Он и Павла увещевал:
— Ну что ты впустую, по мелочам лезешь в бутылку?
Тот горячился:
— Конечно, ты, зятек, подмажешься!
Он был уверен, что дружба с Альбертом уже не та; выходит, что родственные отношения губят дружбу. Если раньше было что-то общее, ребячье, теперь — семейное, и жена между ними.
— Ты куда тянешь Альберта? Я сказала, он никуда не пойдет.
И мать тут как тут, поддакивала:
— Извини, Паша, он же женатый человек.
Женатый! Этим все сказано. А он? А он холостой, к тому же, как подковырнул отец, студент по недоразумению.
Павел в эти дни вышел из-под контроля; он нашел закадычного приятеля и пристрастился ходить в казино. Как-то попросил денег у Альберта.
— Понимаешь, вдрызг.
— Хорош родственничек, — огрызнулся Альберт. — Прожигала.
На Павла это было не похоже. Ровный мальчишка, школяр. А тут школьных друзей раскидал, как ненужную ветошь. Новых же на факультете не приобрел. Был Альберт — да сплыл, родственником стал. Раньше думал, что это хорошо, но когда друг женится на твоей сестре… Понял, хуже не бывало.
Как-то пришел в стельку. Слава богу, отца не было дома. Альберт сумел незаметно провести его в комнату.
— Опять вдрызг?
Павел смотрел слезящимся взглядом, взглядом кутенка. И вдруг расплакался, как ребенок. Альберт обнял его.
— Ну что ты?
— Твой бывший друг погибает. Понимаешь, погибает.
— Я не бывший друг…
— Тем хуже. Меня все бросили. Ты знаешь, что она мне, подлюга, сказанула?
Павел говорил быстро, словно катал во рту камешки. После казино они с приятелем закатились к знакомой девочке. По-честному, она красивая, хотя и своя в доску. После выпивона договорились. Для Павла она была сказочным существом. Такие существа можно видеть только во сне. Может быть, это и подвело его… Он лежал и ничего не мог поделать с собой. Она ехидничала: раса со слишком коротким членом вымерла бы уже миллионы лет назад, — и этим доконала его…
— А ты не «голубой»?
— Ты не ошиблась. — В холодном поту он встал и, как в дурмане, начал одеваться.
Альберт загадочно улыбался: эх, Пашка, Пашка! Какой он еще ребенок… Еще Фрейд советовал выбирать некрасивых: мужчины любят униженных, и тогда он — царь, а она тоже царица…
Он кое-как успокоил Павла и уложил его спать. Павел захрапел быстро, забыв о своих неурядицах. А Альберт вернулся к жене. Эльмира, пополневшая, лежала на тахте.
— Чего он там, наклюкался?
Альберт молча лег рядом. «Семейка, — подумал он, — что надо!» И тем не менее ему в ней жить и «размножаться». Он посмотрел на бледновато-желтоватое, чуть-чуть припухшее лицо жены; куда делись старые капризы… Забеременела. К лучшему ли это?
Сегодня днем разговаривал по телефону с Зыбулей. Конечно, Мазоня угодил за зря. Все могло быть как-то иначе… Но как? Разные мысли лезли в голову и тревожили его. Главное, нельзя никому ничего сказать. А таить в себе — иногда бывает страшно… Все чаще вспоминалось прошлое: детдом, Вадька с сифилисом на спине… Исправительная колония, где в каждый момент мог оказаться опущенным… «Контора», длинноногая, худая девка, сексапильность которой так и била из всех глаз.
Из прошлых отношений оставалось так мало. Разве Зыбуля… Только теперь он по-настоящему оценил верность кореша. Зыбуля мог пойти с ним в огонь и воду… Зыбуля. Но и он, наверно, со временем уйдет в прошлое, как и все в его жизни. Впрочем, сумеет ли он прижиться здесь, если даже и родится ребенок?
Дон Роберт приехал злой. И сразу набросился на Павла, обвинив его в лентяйстве.
— А что ты от меня хочешь?
— Дела.
Альберт молча слушал очередную ссору отца и сына. Все это уже поднадоело. Дон Роберт дал Павлу какое-то мелкое поручение, но тот про него забыл. Отец вспылил. Павел огрызнулся. Отец начал читать мораль. Теперь вскипел Павел:
— Пошел ты… к черту. Зануда.
Дон Роберт чуть ли не подавился. Раньше Павел с ним так не говорил. Он, поморгав глазами, не знал, что ответить; потоптавшись, пошел к себе в кабинет и вызвал Альберта.
— Ну вот видишь, — сказал, успокаиваясь, дон Роберт. — Он ничего не хочет делать. — Схватился за голову. — Инфант. У меня сын инфант.
— Это пройдет, — спокойно сказал Альберт. — Предоставьте это времени. И, возможно, моему влиянию.
— Только ты способен что-то сделать. Впрочем, это я виноват. Всегда смотрел на свою семью через розовые очки.
Дон Роберт чувствовал в Альберте союзника. С тех пор как тот стал работать младшим юристом в фирме Сомова, дон Роберт совсем потеплел к нему.
— По крайней мере, ты способен прокормить семью.
Когда Альберт сказал об этом Эльмире, она закатилась смехом.
— Этот богач врет. Он же миллионер! Мафиози. Это он тебе мозги вправляет, а уж мы-то знаем его душонку.
Вечный конфликт детей и родителей. Альберт усмехнулся наивности Эльмиры: потому они такие, глупые.
— У меня будет внук, — заулыбался дон Роберт. — Надеюсь, что он родится не дурнее моего сына. В тебя я все больше верю! Молодчина! Раньше мне казалось, подрастет Пашка, оснащу его, вооружу — и можно уйти от дел, заняться рыбалкой. Правду говорят, не задумывай наперед…
Альберт послушно и молчаливо слушал тестя, стараясь как-то понять его:
