чтобы закурить трубку.
Громче, Абдурахман.
Абдурахман. Говорят тебе, – бом-брамсель.
Петр (поймал Абдурахмана за ухо). Держи экзамен. (Указывая на чертеж.) Это что?
Абдурахман (бойко). Бом-брам-стеньга.
Петр. Это?
Абдурахман. Эзель-копф-брам-стеньга.
Петр. Это?
Абдурахман. Брам-рей… Стеньга… Топ-стеньга… Все сие есть полное парусное вооружение трехмачтового стопушечного фрегата «Ингерманландия», спущенного в августе месяце с петербурхской верфи…
Петр. Сукин сын! Все знает! Чертил кто?
Абдурахман. Я.
Петр. А! Помню, – Абдурахман?
Абдурахман. Абдурахман, точно так.
Петр. Ну, если ты мне так же ответишь по математике и фортификации, навешу тебе офицерский кортик. А княжонка твоего – к тебе же матрозом.
Абдурахман. Отвечу, Петр Алексеевич.
Меншиков (который, встав из-за стола, слушал экзамен и нечаянно под лавкой увидел валенки). Мин херц, здесь Алексей Петрович. Его валенки.
Петр. Чего ж он от меня прячется? Я на него не сердит.
Буйносов. Царевич пьяный приехал, едва в дверь проводили. В чулане спит.
Петр. Разбуди. Выспится после святок.
Буйносов уходит.
Что приумолкли? Святки хороните. (Заводит музыкальный ящик.)
Князь-папа (поднимая чашу, гнусавит нараспев). Во здравие отца нашего всепьянейшего Ивашки Хмеля и матери нашей, аки адское пламя, распаляющей помышления наши, всеблуднейшей Венус…
Екатерина (пляшет одна).
Купидон, стрелой пырнувши,
Сам смеется, ах, злодей…
Купидона не боюся
Сих проказливых затей.
Меншиков. Чистая Венус, мин херц. Петр. Ах, хороша, хороша… Катерина, осторожнее…
Алексей входит, бросается к Петру.
Алексей. Отец! Обезумел я от пьянства, от страха… Сам не знаю, что говорю.
Петр. Что-нибудь он здесь говорил?
Буйносов. Чепуху, одну чепуху… Мы уж его стыдили… И рот уж не знали чем заткнуть… Спьяну, все спьяну.
Меншиков. Сумнительно, чтоб только спьяну.
Алексей. Больной я… Головой немощен, телом хил… Чахотка у меня… Отец, отпусти за границу.
Петр. За границу? Истинно, ты весьма пьян, Алексей… Бежать от меня хочешь?
Алексей. Нет!
Петр. Я к тебе добр. С чего же ты? Что спрашиваю с тебя много? Так с кого же и спрашивать!
Алексей. Ничего мне не надо… Отрекаюсь от наследства… Не хочу царствовать… Отпусти за границу…
Петр (бешено). В чулан ступай! Юродивый!.. Тварь презренная!
Екатерина (бросаясь к Петру). Успокойся… Не гневайся, свет мой… Не стоит он твоего гнева… (Гладя его голову.) Ну вот, ну вот… Все знают, – другого такого дорогого не найти на свете… Поедем веселиться в другое место…
Алексея утаскивают.
Петр. Катерина, матка моя, спасибо. Едем отсюда… Всешутейшие… Надевай маски. Жениха с невестой в сани. Романа Борисовича с нами же в сани… Одевайте его чертом…
Картина седьмая
Комната в замке Сент-Эльмо в Неаполе. У окна сидит Фроська, в халате, неприбранная. У стола Алексей, пишет.
Фроська (раскладывая карты). Опять дальняя дорога, на сердце пиковый король… А ты говоришь – карты врут. (Облокотилась, глядит в окошко.) Господи, господи… Полгода смотрю на это море, ничего хорошего, одна простуда. Алеша, куда же дорога-то? Домой, что ли? Брось писать, кому ты все пишешь?
Алексей. Сенаторам пишу… Императорский курьер скачет в Питербурх, он и передаст тайно… Сенаторы меня любят… Князь Мосальский любит, князь Мышецкий любит, князь Ростовский любит. Еще напишу митрополитам, а они шепнут попам, а попы – прихожанам… Все будет, как я захочу. Меня чернь любит.
Фроська. Опять во сне видела, – ем студень. Почему здесь пища такая вредная, Алеша? Как итальянцы терпят? Не привыкну вовек, и так уж юбки сваливаются…
Алексей. Потерпи, Фрося. Все будет хорошо. Император даст мне войско. Турки поднажмут из Крыма. Да шведы опять поднажмут… Англичане мне денег обещали… Чернь за меня, духовенство за меня… Половина сенаторов за меня…
Фроська. Много спишь, Алеша, у тебя в головке путается. Никто тебе войско не даст, и денег не дадут…
Алексей. Дура, рыжая дура!.. Много ты понимаешь в европейской политик…
Фроська. Дура, – а зачем сюда привез? Я же не просила… (Глядит в окно.) Ну, опять чертушка идет.
Алексей. Кто?
Фроська. Да все они же – Петр Андреевич Толстой.
Алексей. Сатана! (Сует по карманам письма, комкает черновики, бросает в камин.) Подосланный! Сатана!
Фроська. Все к тебе подосланные. Скоро уж я буду подосланная… Он вчерась говорил, – государь его послал в Италию купить подешевле идолов старинных, мраморных, да картин разных мастеров…
Алексей. Врет он! А ты поверила? Не хочу его видеть. Ну его к черту! (Уходит в боковую дверь.) Фроська раскладывает карты, напевает. Входит Толстой.
Толстой. Здравствуй, Ефросинья… Одна?
Фроська. Спит.
Толстой (подсаживаясь). Ну, говорила с ним?
Она фыркает.
Надо кончить это дело. Царевич по своей воле должен вернуться.
Фроська. Не хочет он ехать… И не приставай с этим. Император нам громадное войско дает.
Толстой. Кто это тебе сказал?
Фроська. Да уж знаем, – обещано.
Толстой (берет у нее колоду, бросает на пол). Дура, не картам верь. Мне верь. Император обещал нам выдать царевича.
Фроська. Нет! Пугаете.
Толстой. Наложим цепи на него, на тебя, повезем в мужицкой телеге об одну конь, – что хорошего… А вернется своей волей, государь отпишет царевичу город Углич али Новгород на воеводство… Тебе деревеньку дадим душ в полтораста… Такой-то и жить в довольстве… Молодая, пышная… Шейка-то у тебя беленькая, лебединая. (Потянулся поцеловать.)
Фроська. Пусти… Не про тебя это…
Толстой. Ну, как по такой шейке да топором тяпнут? Жалко.
Фроська (отшатнулась). Сатана… Сатана…
Толстой. Не вернешься добром, спознаешься с топором. Иди к нему.
Фроська (дрожит, всхлипывает). При вас он со мной говорить не захочет.
Толстой. Я пойду по крепостным стенам похожу… Без канители, Ефросинья, чтоб ответ был сейчас. (Уходит.)
Фроська (приотворяет дверь). Алексей Петрович, он ушел…
Алексей. Ушел? Сатана…
Фроська. А ну вас обоих, право… Через вас такие муки терпеть… Не хочу больше здесь жить – вот и весь сказ… Который месяц в бане не парилась.
Алексей (подозрительно). Что он тебе говорил?
Фроська. В Москве теперь крыжовник поспел. Девки в огородах на качелях качаются.
Алексей. Что крыжовник… Все у нас будет. Про здоровье отца он ничего не говорил? Я знаю: отцу года не прожить, гниет заживо.
Фроська. Лучше я дома полы буду мыть. Лучше мне дома куски по дворам сбирать, чем томиться в этой могиле… Думаешь – император тебе войско даст? Как же, жди… Император обещался тебя выдать государю…
Алексей. Врешь! Тебе Толстой это сказал?.. Тебя Толстой подослал? Отвечай, сука! (Кинулся на нее, опрокинул на кровать, начал душить.) Заодно с ним, заодно!
Фроська (вырвавшись). Черт с тобой! Одна уеду… Оставайся, сумасшедший, оставайся – лягушек жрать… Ни
