она, еще, молодая монахиня была влюблена в молодого аббата и даже согрешила с ним накануне его инвеституры в епископы,– подумала она.
Пока Эля предавалась греховным домыслам про жизнь монашествующих особ, по велению аббатисы стол покрыли свежей скатертью и поставили; блюдо с печеньем, вазу с медом, несколько кувшинчиков с топлёным маслом, и вяленую говядину на большом деревянном подносе. Сушеные фрукты и орехи были просто выложены горками, возле каждого сидящего за столом. Дрёма и причмокивание продолжались еще минут двадцать. Потом граф вздрогнув, продолжил, словно и не прерывал речь, на благочестивый сон.
–И вот во избежание неразберихи, что, как вам известно, опаснее войны, ибо на войне враг явен, а при неразберихе он таен. И кровь, поэтому льется сильнее. Я вас прикажу арестовать прямо сейчас. Сообщу же я об этом, своем деянии, всем королям, как французскому, так и английскому, вкупе с наваррским, и кастильским. Стеречь вас будут мои люди. А через три недели вы свершите дерзкий побег в свои владения, а именно; во владение Альбре, маркизат Монт де Морсан, виконтство де Фезенсак. Для набора армии с целью вернуть себе и детям, Богом данное вам имущество. Сие деяние не противоречит; ни устному, ни письменному праву, ни даже праву по баскскому обычаю……..
Граф остановился, чтобы сделать глубокий вдох для продолжения изложения своего видения, решения проблем неразберихи. Эля испугавшись, что ей не дадут сказать слова в свою защиту и вот так, и осудят молчаливую, и покорную, выпалила.
– Святейшество, ни владение, ни маркизат, ни виконство мне не принадлежат, там сидят вот уже тридцать лет прабабкины бастарды. Какое войско? Там меня и детей просто утопят в море, что бы получить эти земли, и де юре.
Граф также воспользовался паузой, после так необходимого вдоха, он протянул к себе блюдо с говядиной и выбрал самый лакомый кусочек. Отведав говядину и запив вином, он продолжил как будто и не слышал тезисов духовной дочери.
–Думаю вам лучше идти до Тарба. Там спуститесь по Адуру до Вье Буко, там до Байонны, и в залив, а далее до Швеции. Конечно, усердно молитесь во время пути и ваше желание исполниться, если оно угодно Спасителю. Хотя можно обойтись и без молитв. Баски вышли в море много раньше, чем римляне, и задолго до рождения Спасителя, и опыта у них больше. Доставят вас, куда пожелаете либо в Швецию, либо на Готланд. Конечно за плату. А как же иначе? Смерть, это только она ведь бесплатная. За все в жизни надо платить, а за похороны и за требы, тем более.
–Так денег дайте; и на побег, и на корабль, и на оплату моряков. У меня же только восемь золотых,– успела прощебетать Эля.
–Нет, деньги есть – зло, они вам принесут только проблемы, поверьте. Вам собственно много – то и не надо. Охрана вас сама проводит до границ графства, что бы чего не вышло. Далее сами дойдете!
–Как!!! вы шутите, я даже не знаю, как мне идти до Адура.
– Я же вам сказал, дочь моя, вас проводят.
– Да кто меня проводит? Вы граф видно не понимаете, что за мной охотятся три короля, и графы Фуа, графы Тулузские. Я умолчу о владельцах замков Брей и Монтеро.
– Вот успокойтесь, выпейте, как говорят благочестивые язычники и мой друг Вильгельм из славного города Модена, «buono il vino rende gaia cuore di una persona»128. Повеселитесь! Я же пока вам все объясню. Первое; пока вы в тюрьме я всех оповещу. И они все три короля: французский, английский и наваррский будут собирать войска. Кто, чтобы вас заточить, кто чтобы вас взять к себе, ну а кто, чтобы показать фигуру своему кузену, тоже королю. Герцог Аквитанской промолчит, ему все это не надо. А графы Фуа и Коменж, да Бог с ними. Они не посмеют выдвинуться далее трех лье от своих владений. Далее, в городах ваших земель скопилось много дел, которые вы должны утвердить или не утвердить. Элеонора Аквитанская оставила вам такую привилегию,– как быть верховной инстанцией в гражданских спорах ваших подданных. Поэтому плату за окончательное вотирование судебных решений вы взять обязаны. Плата высока, в каждом городе по бочке с солью. Итого у вас будет 16 бочек, Четыре вы отправите мне. Ваш батюшка задолжал. Остальные берите себе. В Байонне наймите баска на Голете129, вам Испанке это судно более известно как арабский Самбук. Большую Голете не берите. Вам хватит сорока футовой и одно мачтовой. Ибо в это время даже баски на двух мачтовых кораблях в залив не выходят – опасно130. И на одно мачтовых тоже опасно, но тут поможет грех зависти. Всякий баск хочет иметь двух мачтовый самбук, для престижа. Вот из-за престижа они вам и помогут. На одно мачтовом самбуке вы и пойдете туда, куда вас послала судьба. Отдайте им за все две бочки, более не давайте. И дайте им так, одну в Байонне, другую там, куда вам надо попасть. Причем при свидетелях делать и то и другое. Я дам вам письмо к папскому легату уже упомянутому мною Вильгельму Моденскому, и он вам поможет. Вот и все. Вино выпили, мясо съели, медом полакомились и все эти деяния наши в пост,– замечу. Поэтому завтра мы все постимся и молимся более усердно.
С этими словами духовный владыка Кагора сделал прощальный поклон и удалился, для сна.
Эля сидела пораженная, она просто не представляла, как это все; и арест, и бегство, может произойти с ней, с прекрасной дамой, чей образ заставлял трубадуров не спать ночами. Матушка аббатиса тихо ушла, стараясь не беспокоить свою духовную доченьку. Эля всю ночь провела в зале, в раздумьях и молитве. Утром она первая вошла в церковь и преклонила колени для молитвы. Она поразилась переменой произошедшей с графом, перед алтарём стоял слуга Божий величественный и строгий, он так вел службу, что порой казалась, что сам апостол Петр говорит его устами. Завтрак был скромен, но все равно с вином и медом, впрочем, Эли уже было все равно, она решила, как можно больше времени провести с детьми, и благодарила бога за предстоящий свой двухнедельный арест.
Через две недели, по дороге ведущей в Ажен, выехала кавалькада из шести рыцарей и двух десятков конных воинов, одного кюре и сорока лучников. Епископ отправил в сопровождение опасной беглянки половину своих сил.
Как известно в Тарб ведут два пути. Первый путь
