— Что ж, будем голосовать, — сказал он.
— Нельзя ли еще подождать? — спросила Акс Минк.
Император покачал головой. Он все рассчитал до минуты,специально изложил свой план тогда, когда времени на обсуждение не осталось.Лучшая возможность для осуществления этого плана была сейчас, пока советники недо конца осознали весь кошмар того, что должно было случиться.
— Времени очень мало, — сказал Император. —«Рысь» может погибнуть через несколько часов. А через несколько дней послеэтого риксский крейсер окажется в зоне связи с гигантским разумом.
— Так дайте нам эти дни, — попросила Оксам иудивилась тому, как глухо прозвучал ее голос.
— Не забывайте о запаздывании скорости света междуЛегисом и «Рысью», сенатор, — покачав головой, проговорила адмирал. —На принятие решения у нас всего несколько часов.
— И чем скорее будет объявлена боевая воздушнаятревога, тем меньше окажется жертв, — добавил генерал. — Тем большемедиков заранее приготовятся к экстренной работе. Приземлившимся аэромобилямхватит времени доставить пассажиров к населенным пунктам. В противном случаеэти пассажиры окажутся в безлюдной глуши. Быстрое принятие решения — это нашдолг перед населением Легиса.
Нара видела, что приводимые военными аргументы нелогичны.Политический Аппарат запросто мог бы объявить тревогу в любом случае, а потоможидать решения военного совета. Они могли бы еще несколько дней назад начатьподготовку планеты к грядущей катастрофе. Просто-напросто Император решил обрушитьсвой план на членов совета, подавить их волю созданием этой ситуации,наполненной искусственной чрезвычайностью. Но сейчас Оксам была слишком сильнообескуражена для того, чтобы вступать в спор, выставить собственные четкиеконтраргументы на пути созданного и запущенного Императором парового катка. Унее противно засосало под ложечкой — это был признак небольшой передозировкиантиэмпатического лекарства. Нара несколько дней подряд заставляла себяобходиться без этого препарата во имя поддержания высокой эмпатическойчувствительности, и вот теперь бессознательно ввела себе слишком большую дозу.Сейчас эмпатия у нее была на нуле, а тело сковала жуткая слабость.
Заседания военного совета созывались в течение десяти дней,и всегда — в разное время. Все ужасно устали — именно этого и добивалсяИмператор.
Сенатор Оксам сердито стиснула зубы. Монарх переиграл ее,слабость ее собственной психики сыграла с ней злую шутку.
— Будем голосовать, — сказала Нара. — Яголосую «против». «»Нет» уничтожению планет».
Кто-то ахнул. Нара процитировала «Компакт» — древнийдокумент, который на нескольких «серых» планетах считали оправданием властиИмператора. Монарх холодно улыбнулся Наре.
— Я голосую «за», — изрек он и откинулся назад,излучая непоколебимую уверенность.
Военный совет чуть было не помешал ему.
Сенатор-экспансионистка и сенатор-утопианец проголосовали«против» готовящейся акции, как предполагала Нара Оксам. Акс Минкпродемонстрировала недюжинное мужество и присоединилась к оппозиции.
Затем «за», высказав свою солидарность с монархом,проголосовали двое мертвых военных и лоялист Хендерс. Четверо «против», четверо— «за». И тут слово взял член совета, представлявший «Чумную Ось». Никто незнал, чего ждать от него, этого средоточия всех древних страхов, о которых человечестводавным-давно забыло. Живой, но при этом живой весьма относительно, онпредставлял собой символическую линию границы, разделявшей Империю Воскрешенныхна две половины. Он был существом, на котором лежало проклятье.
— Давайте покажем нашу силу, — послышалсямонотонный голос из динамиков скафандра. — Уничтожим риксский разум, чегобы это ни стоило.
Предложение было принято, пятью голосами против четырех.
«Роджер Найлз был прав», — холодно размышляла Нара Оксамв то время, как решение заносилось в протокол заседания совета. Моральных победне существовало. Существовали только реальные поражения.
И тут вдруг она увидела крошечную искорку надежды. На самомделе этот страшный геноцид мог и не произойти, потому что «Рысь» могла непогибнуть, а, наоборот, успешно выполнить полученный приказ. Но и у этой слабойвероятности была своя темная сторона.
«Если мой возлюбленный не уцелеет, погибнет планета», —подумала Нара Оксам.
Она покачала головой.
И снова кровь на руках Лаурента Зая. Новая кровь. Морекрови.
На десять лет раньше (по имперскому абсолютному времени)
Капитан-лейтенант
Думая, что его возлюбленная спит, Лаурент Зай старался нешуметь.
Он едва слышно прищелкнул языком, и рука-киберпротез саманаправилась к нему. Протез медленно повернулся на месте, сориентировался позвуку, а потом пополз. Заю не очень понравилось, как быстро он пополз: в этимгновения протез стал похож; на какое-то несимпатичное мясистое насекомое.Скорее всего, эта искусственная рука была настолько умна и подвижна, что смоглабы найти своего хозяина даже в невесомости, но в этом режиме Зай ее непроверял.
Протез упал на пол рядом с камином и сильно нагрелся. Зайпочувствовал это, когда подсоединил его панель управления к покрытой слоем кибер-интерфейсакульте, но тепло не показалось ему неприятным. Этот дом, камин, Нара: здесь всебыло теплое и приятное.
Зай пошевелил пальцами. Искусственные нервы «проснулись», ивозникло покалывание, как если бы он разминал затекшую руку. Как только прозвучалтихий мелодичный сигнал, означавший, что рука полностью функционирует, Лаурентуперся в матрас обеими руками и, сев, поискал глазами протезы ног. Ониоказались рядом.
От собственных ног у Зая остались короткие культи, но все жеон мог самостоятельно сидеть и даже передвигаться на них. Пол был покрыт мягкойтравкой, а на ощупь казался похожим на нежную шкурку какого-то зверька —шиншиллы или норки. Два раза оттолкнувшись от пола руками, как гимнаст,выполняющий упражнения на брусьях, Лаурент добрался до протезов. За тесубъективные месяцы, которые истекли со времени пыток, Лаурент так натренировалздоровую руку, что она стала почти такой же сильной, как протезированная.Ваданцы любили равновесие.
Он присоединил протезы ног. Гладкая серая поверхность протезовприлепилась к бледной коже, края культей срослись с искусственнымиконечностями, возникло знакомое ощущение присасывания. Лаурент увидел своюрубашку и натянул ее через голову, одновременно разминая пальцы ног.
Он обернулся и увидел, что Нара пристально смотрит на него.
Холодок в груди мгновенно победил тепло, исходящее отгорящего камина, и заодно — тепло любви. Никто, кроме нескольких медиков, никтоиз товарищей по экипажу, никто на свете прежде не видел его обнаженным, а ужтем более — без протезов. Зай хотел сказать что-то язвительно-насмешливое, ноне смог произнести ни слова и только усмехнулся.
