с окорок. Он с размаха ударил по мечнику, расколов его череп и вопя как безумный.
Тут же десятки людей пронеслись мимо Калеба и мальчиков. Рядом с Калебом стоял агент Чезарула, Донмати, смуглый худощавый мужчина, который спросил:
— Вы в порядке?
— Да, — ответил Калеб, наблюдая, как люди Чезарула одолевают наёмников. — Сколько вас?
— Пятьдесят, — ответил Донмати.
— Попробуйте взять кого-нибудь живым. Все они — Ночные Ястребы.
Тад и Зейн перевели дух.
— Идём, — сказал Тад, следуя за людьми Чезарула.
Калеб кивнул и двинулся за ним, Зейн — следом.
Оставшиеся в меньшинстве Ночные Ястребы сражались яростно, но все погибли, несмотря на попытки взять кого-то живым. Вскоре наступила тишина.
Калеб жестом позвал мальчиков к себе и Донмати.
— Я думал, что ты убежишь, — обратился он к Джомми.
— Нет, — ответил Джомми с улыбкой. — Я просто пошёл за помощью.
— Хорошо, что ты это сделал, — сказал Тад, положив руку на плечо Джомми. — Ещё несколько минут — и нам бы конец.
Джомми пожал плечами.
— Мне показалось, у вас всё было под контролем, когда я вернулся.
— Остаёмся живыми, — заметил Зейн.
— Здесь нет городской стражи, — сказал Донмати.
— Я и не ожидал её здесь, — ответил Калеб, указывая на дальние ворота через улицу. — Кто-то убил стражников и поставил Ночных Ястребов охранять ворота. Городская стража, вероятно, мертва или занята поддержанием порядка на параде. — Он поднял меч и перевел дыхание. — Мне нужно, чтобы двое из ваших людей обыскали трактир. Возможно, они найдут что-то полезное. Потом отправьте кого-то, чтобы передал Чезарулу, что мы идём во дворец.
— Мы? — переспросил Тад.
— Кто бы ни организовывал этот ночной беспорядок, — ответил Калеб, — он ожидал, что вот эта кучка, — он указал на мертвых Ночных Ястребов, — поднимется на верхние уровни дворца и начнет убивать. Вместо этого они получат нас.
Приказав остальным следовать за ним, Калеб повел оставшихся мечников Конклава к неохраняемым дворцовым воротам.
* * *
Тем временем небо взорвалось фейерверками, а толпа ликовала и смеялась. Каспар не обращал внимания на пиротехнику и продолжал внимательно изучать лица вокруг императора. Он заметил, что две дюжины молодых женщин-служанок, которые когда-то окружали императора во время его шахматной партии с Каспаром, теперь тихо присоединились к своему господину, проскользнув в разные места, образовавшие круг вокруг помоста. Эти места остались бы незамеченными, если бы Каспар не был сосредоточен на наблюдении за императором, а не на фейерверке.
Амафи подошел ближе, и Каспар сказал:
— Видишь тех куртизанок, что стоят рядом с домашней стражей?
— Они прекрасны, ваша милость, — ответил Амафи.
— Да, но как они стоят?
— Не как игрушки для императора, а как будто охраняют его.
Молодые женщины, которые в присутствии Каспара хихикали и прихорашивались, теперь стояли с принужденными улыбками, их глаза беспокойно скользили по площади.
— Не смотри им в глаза, — сказал Каспар с улыбкой, как будто рассказывая Амафи что-то забавное. — Теперь смейся и смотри на фейерверк.
Амафи последовал совету и сказал:
— Они также обыскивают толпу. Для чего, ваша милость?
— Возможно, они ищут нас, — прошептал Каспар, наклонившись к уху Амафи. — Где Паско?
— На другой стороне площади, как вы и приказали.
— Хорошо. Теперь, если мы сможем…
Не успел он закончить, как император поднялся.
Увидев, что император Дюгай встал, церемониймейстер ударил каблуком своего посоха по мраморному полу. Звук разнесся по толпе, и многолетние придворные тренировки возымели действие: через несколько секунд вся верхняя площадь погрузилась в тишину.
Те, кто находился внизу, также замерли, увидев императора, стоящего перед своим троном. Единственные звуки доносились с другого конца бульвара, слишком далеко, чтобы простые люди могли разглядеть происходящее.
— Сейчас! — сказал Каспар. — Все начнется сейчас!
Глава 22
Противостояние
Каспар схватил Амафи за плечи и сказал:
— Будь готов!
— Что мы ищем? — спросил Амафи, слегка опешив.
Каспар ответил, когда император поднял руки:
— Я не знаю.
Император Дюгай произнес:
— Мой народ!
Его голос звучал удивительно мощно для человека его возраста. Каспар не сомневался, что все, кто находился на двух площадях под ним, слышали своего правителя.
— Сегодня мы празднуем День середины лета, праздник Банапис!
Толпа одобрительно загудела, и император на мгновение приостановился. Каспар, крепко сжав в левом кулаке подаренную Пагом побрякушку, переместил правую руку к рукояти меча. Он был готов ко всему.
Каспар взглянул на двух королевских братьев, окруженных своими семьями. Сециоти и Дангай наблюдали за дедом. Легкое удивление на лице старшего брата выдавало его неподготовленность к тому, что император собирается делать сегодня вечером.
Дангай, заметив взгляд Каспара, слегка кивнул. Каспар заметил, как принц мягко побуждает своего юного сына занять позицию за его спиной, а его рука переместилась на эфес меча.
— У нас есть много причин для радости в Империи! — воскликнул император. — Мы живем в мире, и наши урожаи изобильны. Но есть и повод для печали.
В толпе воцарилась тишина — это было неожиданно в разгар величайшего праздника года.
— В самом сердце Империи, среди всех наших щедрот, есть те, кто хочет, чтобы все наше величие превратилось в пепел! Среди нас есть те, кто стремится вонзить кинжал предательства в сердце Кеша. И даже сейчас эти предатели стоят среди нас!
Император продолжил:
— Горе, о Кеш, что отцу приходится сталкиваться с таким горем, ибо именно от тех, кого он любит больше всего, от тех, от кого он ждал величайшей радости, поднимается эта мучительная измена!
Старик вытянул костлявую руку и указал на двух своих внуков.
— Вот архитекторы безумия, предатели своего рода, те, кто принесет кровь в дом, приютивший их. Они, мои родные внуки, — источник всех бед, которые обрушились на Империю.
Братья стояли ошеломленные. На лице Сециоти ясно читалось недоверие, а Дангай, хотя и был готов к каким-то неожиданным событиям, выглядел растерянным. Император закричал:
— Теперь безумию, нависшему над нами, придет конец! Схватите их!
Некоторые гвардейцы замешкались, в то время как двое мгновенно шагнули вперед. Полдюжины вооруженных людей, члены Внутреннего легиона, стремились преградить путь, не желая допустить, чтобы братьев забрали гвардейцы.
Наступила напряженная минута. Дворяне отошли от противостояния, а другие попытались приблизиться, чтобы увидеть происходящее. Ситуация стремительно приближалась к критическому моменту, и Каспар крепко сжал амулет.
Внезапно девушки у подножия помоста выхватили короткие кинжалы и, не обращая внимания на гвардейцев, перерезали им горло. Кровь фонтаном хлынула из шей более дюжины мужчин. Император
