заинтересованы, почему бы вам не задать Шарлотте те же вопросы?
— Чувак, у нее будут мои яйца, если я спрошу ее об этом.
— Я думал, Никки уже носила их как серьги, — саркастически отвечаю я.
— Ооо, щелк! — радостно восклицает Эрик.
— Извини, чувак, но он прав. Какого хрена ты так взмок? — шутит Элайджа.
— Чувак, моя жена горячая штучка. Она моя мамочка, к тому же она извращенка, как дерьмо в спальне. Был один раз… — Никки подошла к нему сзади и ущипнула его за ухо, как непослушный первоклассник.
— Что ты говорил обо мне?
— Ничего… что ты красивая… отличная мать и нежный человек.
Эрик чуть не выплевывает свою сангрию. Я прячу свой смех за бокалом вина в руке. Элайджа изо всех сил старается сохранить прямое лицо, но у него ничего не получается.
— Я разберусь с тобой позже, — отвечает она властным тоном.
Глаза Рокки загораются, его руки потираются от восторга.
— Ладно, я ухожу, ребята, — щебечет Эрик, — Мой друг прислал мне сообщение, и оказалось, что в клубе видели очень горячую модель. Я просто жду, чтобы узнать, где, — он продолжает писать на своем телефоне, быстрее скорости света. Шарлотта и Адриана возвращаются за стол, обе выглядят расслабленными и отдохнувшими.
— Ты готов идти, детка? — Адриана спрашивает Элайджу.
— Готов, когда ты будешь готова, принцесса, — пробормотал Элайджа.
— Чувак, я не единственный, у кого нет яиц, — Рокки хихикает.
— Что я могу сказать? Я самый счастливый парень на свете… — он делает паузу, затем продолжает, — без яиц.
Адриана прижимается к нему и прощается со всеми. Затем она быстро отводит меня в сторону: — Ты в порядке, Лекс?
— Да, в порядке. Пожалуйста, забери Элайджу домой и делай все, что вы, молодые ребята, делаете в эти дни.
— Ну, вообще-то мы думали…
— Адриана, это выражение. Я не хочу знать.
Она крепко обнимает меня: — Я люблю тебя, старший брат.
— Я тоже тебя люблю, сестренка.
Она может быть королевской занозой в моей заднице, но лучшей сестры я и не мог себе пожелать. Иногда я не знаю, как бы я без нее обходился. Она также приходит на помощь, когда она мне нужна, и она единственная, кто терпит все мое дерьмо. Я был для нее засранцем, о чем сейчас сожалею.
— Чарли, ты хочешь пойти с нами домой? — спрашивает Никки.
— Нет, спасибо. Вы, извращенцы, убьете мой кайф.
— Я отвезу тебя домой, — предлагаю я.
— Думаю, с нами ей будет безопаснее, — возражает Никки.
— Поскольку она моя подруга, я уверена, что смогу доставить ее домой в целости и сохранности, — я подчеркиваю «подруга», потому что Никки такая гребаная сука.
— Детка, он может забрать ее. Итак, завтра вечером, да? Стадион «Янки»?
— Я пришлю к тебе машину, и мы сможем поехать вместе.
— Отлично, брат.
Они прощаются, и я беру Шарлотту за руку, так как она с трудом идет. Ее глаза стекленеют, но она все еще выглядит такой красивой. Я просто молюсь, чтобы ее не стошнило на меня.
— Я могу сама отвезти себя домой, ты знаешь. Это не первый раз, когда я веселюсь, как будто на дворе 1999 год.
Я ничего не говорю. Нет смысла. Мы выходим на улицу, и я вызываю такси. Мне удается затащить ее внутрь после бессвязного спора о том, что она независимая женщина, дать водителю ее адрес, и мы едем.
Это всего лишь пятнадцатиминутная поездка на такси, и часть меня испытывает любопытство. Наконец-то я увижу место, в котором она живет. Я знаю, что независимо от того, что я увижу, это будет олицетворять ее. Может быть, прошло всего пятнадцать минут, но к тому времени, как мы приехали, она уже потеряла сознание. Я выношу ее из такси и несу к входу в ее дом. Ее швейцар — приятный пожилой мужчина, который приветствует меня, когда я выхожу.
— А, мисс Мейсон… в какие неприятности она попала?
— Простите, сэр. Не могли бы вы впустить нас? Мне неудобно рыться в сумочке Шарлотты. Вы же знаете женщин в наши дни, они носят с собой всякое барахло. К тому же, я не хочу ее будить.
— Вот запасной. Будьте добры, верните его вниз, когда будете уходить, — он протягивает мне ключ. Наверное, он хорошо ее знает.
— Спасибо. Конечно, принесу.
Мы приезжаем на ее этаж. Мне удается открыть ее входную дверь и включить свет. Прежде чем я могу остановиться и принять это все, я нахожу путь через коридор, пока не достигаю того, что, как я предполагаю, является ее спальней. Открываю дверь, и мое предположение оказывается верным.
Ее идеально заправленная кровать стоит посреди комнаты, и я осторожно укладываю ее, снимая обувь и накрывая одеялом. Она мирно лежит, свернувшись клубочком. Ее легкое дыхание — единственный звук в комнате. Она выглядит умиротворенной, захватывающей дух, и я не смею разбудить ее по своим эгоистичным причинам.
Раздается слабый звук кошки, и в тени она появляется из-за занавески и забирается на кровать рядом с ней. Я решаю не гладить ее, на случай, если она нападет на меня за то, что я чужой в ее доме.
Мой взгляд перемещается по комнате. Она кажется теплой, с точки зрения декора. У нее большой туалетный столик со всеми этими духами и девчачьими штучками, идеально расставленными и аккуратно организованными. Черт, она такая же долбаная анальщица, как и я. На ее тумбочке стоит лампа, док-станция и книга. Комната слегка освещена, поэтому я открываю страницу, на которой есть закладка.
— Черт, это как порно, — я слегка хихикаю, откладывая книгу, пока она не создала проблему, которую я не могу решить.
Я кладу ее сумочку на тумбочку и достаю ее телефон на случай, если он ей понадобится, замечая на экране текст.
Бэтмен: Ты знаешь, что у нас есть что-то хорошее, Чарли. Ты даже сама сказала об этом в своем офисе в четверг. Ты знаешь, где меня найти. Я люблю тебя, Чарли Мейсон. Я
