что она воспользовалась кофейником с фильтром. Потом она его разбила и выкинула осколки в ведро, прикрыв мусорными мешками в три слоя.
Она открывает банку и осторожно погружает нож в жидкость. Лезвие должно покрыться целиком.
Харпер вернулась присматривать за бухтой, как верный страж. У нее есть отчетливое впечатление – которое может быть ошибочно, ведь магия во многом состоит из догадок, – что она призвала ее. Иногда ей кажется, что это бухта охраняет ее. Или, может, она сошла с ума. Как бы то ни было, после Фэйрвью она стала жить здесь – в этом пустом белом доме. Время для Харпер как будто остановилось. Даже Перл покинула ее и смогла что-то сделать со своей жизнью. Харпер читала о ней и о ее книге в газетах. Зато Харпер теперь не пьет. Вот так. Уже два года.
– Я молодец, Натти? – спрашивает она вслух. Иногда она разговаривает с ним. Может, когда-нибудь он ответит.
– Харпер?
Харпер оборачивается, трепеща всем телом. Она еще даже не начала – но уже узнает этот голос.
Уайлдер стоит по колено в поникшей траве со смущенным видом. Через плечо накинута кожаная сумка. Харпер хочет поздороваться, но вместо этого говорит:
– Кто-то в тебя влюбился с нашей последней встречи. Это видно. – И она правда это видит: как будто его окружает сияющий свет. – Я не знала, что ты вернулся.
– Я только приехал. Я смотрел на море и думал о тебе… о прошлом. А потом поднял глаза, а ты тут как тут. Так что я пошел за тобой. Я забыл на столе очки, но мне очень хотелось тебя догнать. Я сначала не понял, что ты идешь сюда.
– Все еще ненавидишь этот луг? – с улыбкой спрашивает Харпер. – Помню, ты чувствовал, что здесь кто-то умер.
– Странно, но сегодня я этого не чувствую, – улыбается он в ответ. Видимо, повзрослел.
Он смотрит на костер, который соорудила Харпер. На нож. Она сама вырезала рукоятку из орешника. Узор с рыбками на ореховой рукоятке немного неряшливее, чем оригинал, но выглядит очень похоже.
– Что ты делаешь? – медленно спрашивает Уайлдер.
– Тренируюсь, – вздыхает Харпер. – Я думаю, что смогу вернуть Ната. Но мне нужна еще одна вещь, которой у меня пока нет. Так что сейчас у меня пробная попытка.
– Чего?
– Ты же считаешь это все ерундой.
– Неважно, что я считаю.
Харпер вздыхает. И ей ведь правда хочется кому-то рассказать – она приложила много усилий, чтобы все вышло так, как надо.
– Вот нож – не тот же самый, которым пользовался Нат, но я постаралась сделать максимально похожий. Мы на том самом месте, где Нат отдал свою кровь, помнишь? Наши клятвы. Значит, заклинание скреплено местом, кровью и вещью. Но мне нужен предмет, куда его поместить. И это должно быть нечто особое. Это книга, ты о ней наверняка знаешь, она о том, что случилось, и ее написала… ну, неважно. Она называется «Гавань и кинжал», и ее опубликуют в будущем году. До этого времени я буду тренироваться с остальными элементами. Нужно, чтобы все было правильно. Боюсь, у меня будет только один шанс. – Харпер смотрит на море. Она не хочет, чтобы он видел ее слезы. – Я понимаю, это глупо, – говорит она. – Понимаю, что не могу ничего изменить. Но мне нужно иметь какую-то цель. Какую-то надежду.
Уайлдер внимательно на нее смотрит. Он очень медленно открывает свою сумку и достает оттуда ворох страниц. На титульном листе написано: «Гавань и кинжал».
– Ты можешь сделать это сейчас, – произносит он.
– Откуда ты… – Харпер чувствует, как мир вокруг нее распадается на части.
– Она узнала все от меня. Нашу историю. Мы учились в одном колледже. – Уайлдер качает головой. – Просто удивительно, правда? Я оказался здесь именно с тем, с чем нужно, именно в тот момент, когда это было нужно.
– Так она и работает, – отзывается Харпер. – Магия. Ну и… какие мы там, в этой книге?
– Она скорее о ней, чем о нас, мне кажется. Тебя там зовут Хелен. Вот. Смотри. Я Уайли. И себя она тоже ввела – ее персонажа зовут Скандар.
– Фу, – морщится Харпер.
– Она просто подлая воровка. Я приехал сюда найти ее.
– Ты хочешь ее убить? – Харпер становится интересно.
– Я собираюсь простить ее, – с достоинством произносит Уайлдер.
Харпер лопается от смеха. Ей становится еще смешнее, когда она видит его лицо.
– Ты не меняешься! У меня есть план получше. – Она протягивает руку. – Дай ее мне.
Уайлдер явно сомневается.
Что-то внутри нее ломается.
– Отдай мне ее, Уайлдер! Даже если ты считаешь, что все это хрень, даже если считаешь меня сумасшедшей – просто сделай мне приятное. Ладно?
Когда Харпер берет рукопись, ее руки трясутся.
– А эта часть тебе понравится. Я собираюсь ее сжечь.
– Харпер!..
Она улыбается и сжимает его руку.
– Мы можем поговорить потом. Есть кое-что, что ты должен знать. Я обещала Нату, что расскажу тебе. – Она не сдержала столько обещаний… Но теперь у нее есть шанс все сделать правильно.
Харпер кладет рукопись в центр кострища. Вынимает нож из банки и стряхивает с него жидкость подальше от себя, чтобы на нее не попали капли. Потом выливает остатки тинктуры на щепки внизу костра. Она в основном состоит из спирта, так что должна сработать как жидкость для розжига. Харпер кидает спичку, и пламя взмывает в воздух; оно хоть и кажется бледным в солнечном свете, но как будто очень долго ожидало этого момента, чтобы разгореться.
Харпер подносит лезвие к горлу. Скорее всего, будет достаточно маленькой царапины, но сейчас не время рисковать.
– Какого черта ты делаешь? – в ужасе кричит Уайлдер. Он бросается на нее, но она вырывается у него из рук. – Харпер, не надо!
– Не пытайся остановить меня, Уайлдер! – отталкивает его она. – Здесь нужна моя кровь. Я смогу вернуть Ната через книгу. Я по-прежнему буду жива, просто буду… там. Я буду Хелен.
Уайлдер не отвечает. Он глядит на длинный глубокий порез, который
