никто из нас не успевает нанести удар, потому что наши противники мгновенно исчезают, швырнув нам в лицо с десяток талисманов дикого огня.
Расщепляю их одним взмахом руки, а затем медленно разворачиваюсь к Хао.
— Я знал, что он не мог просто исчезнуть, — напряженно выдыхает тот.
— А я должна была догадаться об этом… уже давно… — качаю головой, изумляясь собственной глупости.
— Кто это был? — звучит голос главы Яо, и я разворачиваюсь к нему, чтобы заглянуть в глаза и ответить:
— Тысячеликий Бог.
На некоторое время перед Небесным Сводом устанавливается тишина, а затем верховный произносит ровно:
— Крайне неприятное божество, если верить воспоминаниям Бога Жизни.
И вновь нас окружает давящая тишина.
— Думаю, вам стоит поговорить, — негромко отзывается глава Яо и уходит во Дворец клана Искусного Коварства, оставляя нас с Хао и Фэнгом втроём…
Глава Ву, ставший львом с огненной гривой, поначалу, было, прилёг рядом — а затем зевнул и медленно ушёл в сторону верховного, волоча по земле длинным хвостом.
— Я должен был сказать раньше, — произносит Хао, вновь опустившись к своему телохранителю, лежавшему на земле без сознания.
— Должен был, — не спорю, не глядя на него.
— Но я ждал подходящего времени. Не хотел вываливать на тебя всю правду до того, как ты будешь готова.
— И когда я, по-твоему, была бы готова? — скептично смотрю на него.
— Когда сама решила бы признаться в том, кто ты, — отвечает Хао, глядя на меня.
— Это… немного не честно, ты не находишь? — склонив голову, уточняю, — Я пришла в клан, понятия не имея, кто ты. Но ты всё знал. Знал с самого начала!
— Киу, мне нечего тебе сказать. И я не знаю, как перед тобой оправдаться. Но я рад, что ты, наконец, смогла узнать правду. Пусть это вышло так… как вышло, — но я рад.
Прикрываю глаза и качаю головой, не находя слов для ответа.
— О том, что он — Бог Желаний, ты узнал два дня назад? — спрашиваю через некоторое время.
— Да. Глава Яо рассказал мне, когда ты ушла на запретную гору, — кивает Хао.
— А до этого ты и впрямь считал главу Мин своим хорошим другом? — уточняю, не глядя на него, — Поэтому вечно сватал меня за него?
— Мы всегда хорошо понимали друг друга. И всегда догадывались, что являемсяинымипредставителями бессмертных — хоть никогда и не говорили об этом, — кивает Хао, — клянусь тебе, я и подумать не мог, что глава Мин выступит против меня!
— И когда у тебя появились первые сомнения? Когда я медитировала на горе? — спрашиваю ровным голосом.
— Почему ты так думаешь? — нахмурившись, переспрашивает Хао.
— Потому что Фэнг встретился с Сяо-Вэем до его приезда в Тихие Воды и рассказал про Запретную Гору, — отвечаю прямо.
— Фэнг действовал без моего ведома, — качнув головой, произносит Хао, — Он впервые позволил себе не поставить меня в известность о своих действиях, потому что понял, что улики ведут на территорию моего союзника. У него появились подозрения, которые он должен был проверить прежде, чем делиться ими со мной… и он решил узнать, что творится на той горе — но сам туда попасть не мог из-за того, кем являлся, потому направил туда твоего брата.
— Но свои подозрения он всё-таки высказал: ведь ты пропустил праздничный ужин, — припоминаю подробности тех дней.
— Да. Мы искали улики, пока ты распивала вино с главами кланов, — фыркает Хао, но тут же возвращает себе свою серьёзность. — Когда я увидел ту сущность на спине твоего брата, я понял, что всё намного хуже, чем предполагал Фэнг. Оказалось, что в клане моего, вроде как, союзника притаился Старый Бог, избавляющийся от лишней силы.
— Ты тоже понял, что это за существа? — протягиваю напряженно.
— Это очевидно: всё, что кажется странным и непонятным — исходит от Низвергнутых, потому что верхняя точка развития заклинателей без ухода в божественность — это способности Фэнга. А мне они хорошо знакомы.
Некоторое время мы оба молчим, каждый думая о своём. А затем я опускаю взгляд на телохранителя Хао, лежавшего без сознания на его коленях.
— Что у вас за история? — спрашиваю ровно.
— Заметно, что у нас есть история? — сухо спрашивает старший, отводя глаза.
Давлю на него тяжелым взглядом, дожидаясь ответа.
— Хорошо, но не надо так смотреть на меня! И не надо читать морали! — как-то странно начинает Хао, неосознанно прижимая к себе голову Фэнга… — Когда меня вынесло из тела после губительной волны… а ты вообще знаешь про эту волну? — уточняет, внезапно вспомнив.
— Знаю. Вас всех снесло взрывом силы после моей смерти, — киваю.
— Так, вот… после губительной волны меня вынесло из тела, и я бы, наверное, умер, если бы не моя способность связывать свою душу с душой создания, заключившего со мной сделку. Короче, меня втянуло в тело моей последней…
— Жертвы? — подсказываю.
— В тело девушки, с которой я заключил сделку позже всех, — подбирает слова Хао, — ясное дело, что вынести подобного соседства душа этой девушки не смогла, и я остался в теле один… но проблемы на этом не закончились: её тело было смертным.
— Ты развлекался подобным образом со смертными? — прикрываю глаза, стараясь не судить его строго.
Очень стараясь…
— Брось, мы все грешили подобным образом. Но суть не в этом, — отвечает Хао, — мне пришлось начать осваивать это новое тело и готовить его к… долгосрочному сотрудничеству.
— Ты решил сделать из девушки заклинательницу, — сообразив, что он, по сути, повторил историю главы Мин, произношу.
— Да. Путь был долгим и тернистым. Я вообще не понимаю, как вы выживаете со своими слабенькими телами, ещё и раз в месяц кровоточащими, и….
— Обойдёмся без подробностей, — останавливаю его, — я с этим телом — всю свою смертную жизнь; ничего нового ты мне не откроешь.
— Если коротко, то я застрял в теле девушки на очень-очень долгий период. И когда я встретил Фэнга, я всё ещё был слаб и почти не мог постоять за себя, — Хао замолкает, а затем встречается со мной взглядом, — думаю, объяснять не нужно, что я не распространялся налево и направо о том, что я — Бог в чужом теле?
— Это я поняла, — киваю сосредоточенно.
— В общем… жизнь текла своим чередом, и как-то я привык к тому, что Фэнг защищает меня от всего. То, что он влюбился в облик девушки, я уже давно знал. Но то, что он влюбился в меня серьёзно, я понял не сразу. Он начал практиковаться вместе со мной, и, поверь мне на слово, он был невероятно одаренным человеком для простого смертного: его развитие
