Магнус отвернулся от них обоих и стал смотреть в сторону просеки. Там и сям виднелись стражники, как пешие, так и конные. Мимо приезжих прошаркала группа пелсийских рабов, тащивших тяжелые камни. Лица у всех были грязные, одежда изорвана. Кто-то смотрел на вельмож со страхом. У других глаза горели ненавистью.
Эти рабочие очень отличались от тех, которых Магнус видел в Ораносе.
Принц смотрел им вслед, пока они не исчезли за дальней палаткой.
– Когда рабы отдыхают?
– Отдыхают? – переспросил Франко. – Ну… когда с ног падают.
Юноша, почти подросток, с трудом тащил камень не менее чем в половину своего веса. Лицо паренька было сущей маской горя и беспомощной боли.
– И много их умерло?
– Многовато, – неохотно ответил Франко. – Пелсийцев обычно считают жилистым и усердным народом, но, по совести говоря, я вовсе не впечатлен тем, что сам здесь увидел. Они ленивы и себялюбивы и работают почти исключительно под страхом кнута.
Вполне признавая исключительную действенность кнута, Магнус при всем том не одобрял такого способа управления.
– Я вот спрашиваю себя, – сказал он, – как бы ты сам справился с подобной работой? Хватило бы у тебя жил и усердия поднять такой труд без надсмотрщика с кнутом?
Кустистые брови Франко поползли вверх, лицо покраснело.
– Ваша милость, если бы мы всемерно не наводили порядок и не подгоняли рабочих, не было бы ни малейшей возможности окончить дорогу в срок, установленный Ксантосом. Особенно наш участок, ведь он идет по горам.
– И как дела с поисками? – спросил Магнус.
– С поисками чего? – Толстяк нахмурился в недоумении.
Магнус отмахнулся. Судя по всему, помощник Ксантоса понятия не имел, какую цель преследовало строительство. Для него это была просто дорога. Что ж, опасные секреты лучше оставить в покое.
Пока они возвращались к главным шатрам, Эрон поневоле отвлекся от созерцания пухлой и потной физиономии Франко. Он увидел красивую девушку – она шла к шатру, неся охапку хвороста. Светло-каштановые волосы падали на спину, простенькое платье не скрывало точеной фигурки. Девушка молча прошмыгнула мимо вельмож. Однако у нее хватило дерзости поднять голову и бросить на Магнуса любопытный взгляд.
– А это что за прелестное создание? – спросил Эрон.
– Это моя дочь Эвгенья. – Франко посмотрел ей вслед.
– Вели ей подойти сюда. Хочу, чтобы ты нас представил.
Франко замешкался, коротко глянул на Магнуса.
Принц кивнул, и Франко окликнул девушку. Та сложила наземь тяжелый груз, отряхнула руки и вслед за всей компанией прошла в шатер Франко. Там, внутри, не так слышен был шум, царивший на стройке.
– Да, отец?
– Эвгенья, познакомься с нашими высокими гостями. Это – принц Магнус Дамора, а это – государь Эрон Лагарис.
Взгляд девушки отразил изумление, она тотчас присела в глубоком реверансе:
– Какая честь…
– А скажи-ка, Эвгенья, – начал Эрон, у которого явно разгорелись глаза при виде такой красоты, – и как только ты проводишь столько времени одна в этом лагере, пока отсутствует твой отец? Тебе здесь нравится?
Она быстро посмотрела на Франко, потом снова на Эрона:
– Можно ответить откровенно, государь Эрон?
– Конечно.
– Мне тут вовсе не нравится.
Франко неодобрительно щелкнул языком и протянул руку, словно для того, чтобы убрать девушку долой с глаз. Эрон остановил его:
– Что же именно тебе не нравится?
Некоторое время она смотрела себе под ноги. Потом подняла голову и взглянула ему в глаза:
– Мой отец – сам по себе великолепный строитель. Меня очень беспокоит, что он не может принять ни единого решения без одобрения Ксантоса. Ему не позволяют ничего изменить, даже если бы это привело к улучшениям. Сдается мне, не стоило бы передавать всю полноту власти одному человеку, притом такому бессовестному и жестокому. Никто даже не смеет ему возразить!
Франко все же ухватил ее и привлек к себе, крепко обнимая за плечи.
– Помолчи, девочка! Твоего мнения никто здесь не спрашивал. Или ты надумала оскорбить наших гостей?
– Пожалуйста, простите меня. – Она залилась румянцем. – Я ненадолго забылась…
– Мы ценим твое страстное выступление, – сказал Эрон. – Редко приходится слышать, чтобы кто-нибудь высказывался столь открыто и смело. Право, неожиданно прозвучало…
– Спасибо вам, государь мой. – Она потупилась.
– Франко, есть просьба, – по-прежнему глядя на девушку, проговорил Эрон.
– Да?
– Хочу, чтобы твоя дочь разделила со мной поздний ужин в моем шатре.
Магнус закатил глаза и отвернулся.
– Прямо сегодня?
– А когда же еще?
– Что ж, прекрасно… – Франко прокашлялся с обеспокоенным видом.
– Отец… – с сомнением в голосе проговорила Эвгенья.
– Пойдешь с ним. – Франко кивнул, так что колыхнулись его многочисленные подбородки. – Государь Эрон по доброте своей заприметил тебя. Разделить с ним стол – это самое меньшее, что ты можешь сделать в благодарность за столь великую честь.
– Да, отец. – Девушка опустила голову. – Конечно.
Когда Магнус вернулся в свой личный шатер, предстоящая ночь показалась ему бесконечной. Осаждали мысли о магии, о неисполненных поручениях, о погибшей матери, об убитом мятежнике, о непочтительном ссыльном Хранителе… и о непокорной золотоволосой принцессе. Вместо сна принц метался и ворочался на своем лежаке. Решив наконец, что свежий воздух поможет ему отвлечься и успокоиться, он поднялся и вышел наружу.
Оказавшись под открытым небом, Магнус пошел через лагерь вдоль длинного ряда палаток, больших и малых. Оставалось только гадать, какая из них принадлежала «жестокому и бессовестному» Ксантосу. На просеке горели большие костры, искры роями взлетали к темному небу. Стройку обходила ночная стража, остальные охранники улеглись спать у огня. В факельном свете, озарявшем окрестности, ярко выделялись алые мундиры.
Что-то в требовании Эрона отужинать с Эвгеньей беспокоило Магнуса. Он не доверял молодому вельможе и уж всяко не оставил бы его наедине с юной красавицей.
– Не твое это дело, – сказал он себе.
Убеждать себя можно было сколько угодно. Магнус уже стоял возле истинной, как выяснилось, цели своей поздней прогулки. Прямо перед ним был шатер Эрона.
Этот шатер был ненамного меньше того, где разместился сам Магнус, – то есть величиной примерно со средний пелсийский домишко, – с удобной спаленкой и отгороженной гостиной, где стоял обеденный стол. Условия, конечно, были не те, что в оранийском дворце, но аскетичной суровостью походного быта Магнуса было не запугать.
