чем на паровые суда приходят официальные сообщения. Содержание листовок, с призывами к населению островов, стало известно в Гонконге в день раздачи их на Хонане, за несколько десятков миль. Среди кантонских китайцев широко распространился слух, что адмирал Майкл Сеймур, который командовал прошлогодним сражением у стен Кантона, ныне якобы сменен. Вместо него командовать будет приехавший генерал. Эти слухи были так назойливы, что даже ко всему привычный адмирал покинул свою эскадру и решил доказать обратное. Стоя на палубе канонерки рядом с генералом Штубензее, он прошел под стенами города, где его все знали, и множество зрителей имели возможность убедиться, что циркулирующие слухи ложны. Сеймур, кажется, неприятен китайцам. До некоторой степени он неприятен Элгину. Но долг превыше всего, и они оба готовятся к предстоящим действиям, сохраняя вид согласия. Сеймур лишь не посвящен в сокровенные тайны.
У Элгина опять есть время подумать о том, что было и что будет, в то время как весь его штаб, идущий на корабле «Фьюриос», занят делом. Посланный в Кантон ультиматум готовился Элгином долго и был тщательно продуман.
«Нижеподписавшийся имеет честь известить имперского уполномоченного Е, губернатора двух Гуаней и пр., что он послал письма доверия, рекомендующие его как чрезвычайного посла Ее величества королевы Великобритании, посланного для переговоров к императору Китая, и далее, что он уполномочен вести переговоры от имени Ее величества и облечен полной силой и доверием, что подтверждается личной подписью королевы и Большой Государственной печатью. Он уполномочен вести переговоры с министром или министрами, которые были бы наделены такой же силой полномочий и власти Е. И. В. Китая, для подписания договоров, конвенций или соглашений, с тем чтобы избежать в будущем непонимания и недоразумений и способствовать развитию торговых отношений между двумя странами».
«Правительство Е. В. королевы Великобритании, назначая это посольство, было воодушевлено лучшими чувствами доброй воли к китайскому народу и правительству… С удовлетворением наблюдались счастливые результаты увеличения удобств и развития коммерческих отношений между Великобританией и Китаем, обеспеченных договором 1842 года. Трудолюбивые подданные Е. В. императора Китая получают все возрастающий возврат выгод за свои товары. Одновременно поступающие в таможню государственные сборы увеличивают богатство китайской империи. Чувство взаимной оценки между китайским народом и иностранцами несомненно. Словом, во всех портах, открытых для иностранной торговли, с сопутствующими ей развитиями коммерческих отношений, происходит процесс, способствующий национальному процветанию Китая».
«У этой благоприятной картины есть одно прискорбное исключение. Повторяющиеся оскорбления иностранцев и отказы честно выполнять условия подписанного договора властями провинции Гуандунь, часто за период, о котором идет речь, ввергают в опасность дружественные отношения Китая с договорными державами Великобританией, Францией и Америкой, которые были принуждены искать угрозами или применением силы восстановления справедливости. Все это продолжалось до тех пор, пока не было нанесено оскорблений британскому флагу, с последующим отказом гарантировать возмещение убытков в целях полюбовного примирения, и при этом произвести встречу представителей обеих стран внутри города Кантона, чтобы показать весь эффект дружественного примирения. Все это принудило офицеров, на обязанности которых было защищать британские интересы, применить насилие против Кантона, так как действия китайских властей, вызывающие все это, несовместимы с гуманностью и правилами ведения войны, принятыми у цивилизованных наций. Пожары и убийства, совершаемые по приказу властей Кантона, вызывали ответные действия возмездия»[55].
«Нижеподписавшийся вправе напомнить китайскому представителю, что правительство Е. В. королевы Великобритании, стремясь закончить положение дел, ведущее к плачевным результатам, не ограничивает свои представления, адресуя их лишь местным властям Кантона. В 1819 году виконт Пальмерстон, Е. В. секретарь по иностранным делам, предупредил правительство Пекина о последствиях, которые явятся от невыполнения условий договора. Он писал: „Если китайское правительство удовлетворяется таким положением, то все, что может случиться в будущем; между двумя странами и станет неприятным для Китая, ляжет ответственностью на китайское правительство… Пусть китайское правительство помнит, что вина ляжет на него“. И снова в 1854 году сэр Джон Боуринг настаивал перед представителями, посланными для переговоров с ним из Пекина к устью реки Пехо, о гарантиях английским подданным допуска в Кантон. Но эти представления в духе гуманности были не приняты во внимание, и результаты доказывают, что сдержанность английского правительства была неправильно понята. В заключение необходимо сказать, что время увещеваний прошло и что Великобритания не одинока. Неуважение к договорным обязательствам и упорный отказ устранить препятствие обязывают британские власти прибегнуть к оружию. Поступки китайских властей возбудили негодование императора Франции правительством Китая. Правительства Англии и Франции объединены в решимости искать энергичными решительными действиями репараций за убытки в прошлом и добиваться безопасности на будущее».
Элгин поделился своими сокровенными намерениями с Путятиным при последнем посещении Макао, когда знакомил его с подготовленным к отсылке в Кантон ультиматумом. Он поделился с одним лишь Путятиным, о котором был высокого мнения. Евфимий Васильевич почему-то некстати ответил, что в Макао был иезуитский монастырь, собор и школа, и все сгорело.
Что он хотел сказать? Может, это была крайняя степень честности. Путятина, с его скромными претензиями, Элгин желал бы иметь союзником. Он и его люди производили хорошее впечатление; глядя на адмирала, на его офицеров и команду всегда здоровых матросов «Америки», верилось, что на Россию можно положиться как на каменную стену.
Элгин скромен в требованиях, которые он предъявлял. Казалось бы так. Настаивал на допуске в Кантон. На переговорах с китайским представителем, который был бы уполномочен для этого императором Поднебесной. Чего, казалось бы, скромнее и проще?
Цель Элгина — получить право держать представительства западных держав в Пекине. Право передвижения по всему Китаю. Право торговли. Но об этом рано говорить в первом ультиматуме. Если Е согласится вести переговоры в застенном Кантоне и запросит у Пекина полномочия на это, то там-то, при выработке нового трактата, предъявлено будет требование о допуске в Пекин. Это будет означать ломку всей политики консервативного китайского правительства и начало новой эры в отношении страны со всем миром. Тут уже трудно будет отпереться, когда уступки сделаны, допуск в Кантон иностранцами получен. При подобных переговорах можно будет говорить со всей силой и требовательностью.
Но к скромным и вежливым настояниям, изложенным в ультиматуме, добавлено еще одно, незначительное на вид, ценой в пенни, копеечное, которое, однако, одним упоминанием подействует на Е и раздразнит его, как испанского быка красное. Написано, что Англия требует возмещения всех убытков, понесенных подданными ее величества, а также теми, кто пользуется покровительством Великобритании. Вот этот малый последний пункт о тех, «кто пользуется покровительством», как наживка на крючке для рыбы. Е вспыхнет и, проявляя вежливость, начнет развивать свой
