почетная обязанность гуманиста, одного из самых уважаемых в китайской общине Гонконга?
А когда он выходил из камеры, то осведомился, стараясь сохранить спокойствие, нужно ли взять с собой некоторые вещи. Смит ответил, что нет надобности. «На вас будет надета совсем другая одежда». После этого у Ашунга нашлось достаточно воли, чтобы как ни в чем не бывало идти по аллее в штаб.
Элгин и Боуринг решили, что Ашунг пойдет на канонерке «Дрейк». Письма, свидетельствующие личности, положения и титулы графа Элгина и барона Гро, были приготовлены. На той же канонерке посылались листовки на китайском языке для передачи командующему эскадрой.
Объявления китайских фирм на китайском языке занимают за последние годы целые полосы в британских газетах Гонконга и дают огромный доход владельцам. В типографии «Чайна стар» отпечатаны листовки, предупреждающие население о том, что остров Хонан на днях будет занят английскими войсками, которые прибывают с самыми миролюбивыми целями. И все прочее, как всегда в таких случаях. Что имущество населения останется в неприкосновенности, придут друзья и покровители, торговля будет продолжаться и тем, кто работает на другой стороне реки в Кантоне, можно будет, как и прежде, ездить с острова Хонан.
Небольшой печатный станок уже отправлен на эскадру и установлен на линейном корабле адмирала Сеймура. Там имеется китайский наборщик и ящики со шрифтом. На канонерке «Дрейк» идет в распоряжение адмирала для составления новых листовок, когда это потребуется, Эдуард Вунг. Он может быть не только переводчиком, но и прекрасным автором и редактором текстов, он знает, как вежливо и благоразумно обратиться к китайскому населению, чтобы простые люди, прочитав обращение британского командования, вздрогнули от значительности новостей, испытав смешанные чувства, и удержались бы от сопротивления парням с дьявольских кораблей, когда те явятся со своими мирными намерениями.
Ашунг был переодет в новое китайское платье, снабжен деньгами, с верительными грамотами в футлярах отправился в Кантон.
Через два дня после вручения грамот из-за острова, напротив западной окраины Кантона, вышел маленький пароход под флагом мира. Он двигался вниз по реке мимо стен Кантона в сопровождении французской канонерки «Дракон», державшейся на небольшом расстоянии.
Как было заранее условлено, с десяти часов утра мандаринская джонка, стоя среди реки на якоре, ожидала. Пароход приостановился, и джонке предложили приблизиться. Китайские матросы взялись за тяжелые весла и стоя, падая на них грудью, толчками погнали свое расписанное драконами судно с мандарином.
Белый флаг of truce[54], пушки на стенах Кантона и пушки на французской канонерке охраняли миролюбивую встречу.
Переводчики Маркес и Вейд перешли на джонку.
Желающих присутствовать при передаче ультиматума нашлось довольно много. Командир канонерки капитан Байт, командир «Дракона» — Банг, представитель посла господин Дюжен де Белькор, французские и английские офицеры.
Официальная передача документов поручена переводчикам Вейду и Маркесу. Все уселись. Подали чай.
— Я вас давно не видел, Ашунг, — сказал Маркес, — о чем вы сейчас пишете?
— Сейчас я временно прерываю литературную работу. Его превосходительство генерал-губернатор Е Минь Жень возлагает на меня наблюдение за постройкой правительственного здания европейского образца, которое превратит Кантон в современный западный город.
— Как были приняты верительные грамоты?
— О-о! — Ашунг заметил, что ответ даст мандарин пятого класса, уполномоченный принять письма графа Элгина и барона Гро.
Мандарин, в меру толстоватый молодой человек, сказал, что верительные грамоты приняты и граф Элгин и барон Гро признаны как послы Англии и Франции, но не во всем Китае, а лишь в Кантоне.
Капитан джонки потихоньку сообщил Маркесу, что прибывший на его судне мандарин действительно является чиновником пятого класса, что соответствует чину капитана британского флота.
Ультиматумы были переданы. Ашунг на прощание обмолвился со вздохом, что английскому капитану Байту и французскому Бангу не были оказаны достаточные почести, с ними обошлись вежливо и почтительно, но не как с равными, а как с низшими. Оказаны степени вежливости, недостаточные для приема чиновника равного ранга. Китаец был бы оскорблен.
Все уже простились дружески и перешли на пароход, его колеса и винт канонерки заработали, а китайские матросы, наваливаясь на весла грудью, погнали разукрашенную джонку мандарина к стене Кантона.
Глава 12
УЛЬТИМАТУМ
Опять Элгин на корабле. Колесный пароход «Фьюриос», с небольшой осадкой, пригодный для прохода по рекам, только что после ремонта. На этот раз для посла постарались: каюта приготовлена из трех отделений, большая, удобная и обставлена со вкусом. Много цветов, как на двухэтажном китайском плашкоуте. Цветы в кадках разной формы. Качки на реках не предвидится. Элгин признается, что охотно перенимает китайские привычки и понемногу сам становится китайцем. Можно понять Майкла Сеймура. Он тоже свыкся здесь за полтора года. В колонии время идет медленно и кажется, что живешь тут давно. Сеймур не дает балов на корабле и не ищет общества. Он питается «местными продуктами» и вполне обходится связями с китаянками. Ему доставляют на выбор по нескольку сразу, и он осматривает их, как ягнят для фермы.
На «Фьюриос» погрузились спутники и сподвижники посла, все, кто мог ему понадобиться и должен быть под рукой. Все заняты, готовятся к самым серьезным событиям, которые когда-либо начинались в этих морях. Все должно быть предусмотрено, проведено и обдумано.
Приближалось Рождество. За минувший год Элгин много плавал и подолгу бывал в одиночестве. У него было время подумать, и он всегда думал о том, что и как предстоит исполнить. И он в конце концов придумал, хотя планы несколько раз исправлялись и каждый раз обдумывались заново. Элгин все же решил то, что ему необходимо. Он составил в уме схему предстоящих дипломатических действий.
Его ультиматум, отправленный в Кантон губернатору Е, выражал лишь небольшую часть намерений, которые наготове. Требования предъявлены скромные, это подчеркивалось. Но в эту скромность завернута была острая бритва, или, может быть, шило, которое Е должен был нащупать и почувствовать, что ему грозит, чем это пахнет и что ему сулит близкое будущее. Открывать сразу все карты Элгин не намеревался ни в обращении к своему противнику, ни при обсуждениях предстоящих действий со своими сподвижниками и спутниками. Единственный, кто знал про все замыслы, — родной брат Джеймса, сопровождающий его, как дипломатический советник, Фредерик Брюс. Адмирал Сеймур знает лишь то, что написано в ультиматуме, который отправлен в Кантон. Сеймур недоволен всем, что происходит и как составлена диспозиция предстоящих военных действий флота. Он командующий эскадрой, но не брат, и поэтому в подробности не посвящен.
Обмен новостями между Гонконгом и Кантоном происходит непрерывно, с удивительной быстротой. Все становится известно у китайцев прежде,
