– Была, – сказал Алекс. – Она умерла.
– Умерла?
Вера не знала, что говорят в таких случаях, арасспрашивать что и как было неудобно. Они обсудили Тома Уэйтса, техно,литературный институт и заодно сегодняшнюю вечеринку. Институт и участниковвечеринки Алекс описал в самых мрачных·тонах, но про Нину сказал: «Она – хорошийчеловек, просто несчастная». Вера не совсем поняла, что он имел в виду. «Развенесчастный человек не может быть хорошим?» – подумала она, но спорить не стала,в конце концов, Алекс знал Нину лучше. Наступила пауза.
– А твоя сестра, – наконец спросила Вера, –почему она умерла? Это был несчастный случай?
– Почти, – сказал Алекс. – Она кололась.
– А ты? – осторожно спросила Вера.
– Я бросил. В понедельник.
И снова наступила тягостная тишина.
– А что у тебя с пальцем? – спросила Вера.Ответ ее ошеломил:
– Я его отрезал.
– Кого? – не поняла Вера.
– Палец.
– Ты отрезал себе палец?
Вера с ужасом представила, как в состояниитяжелого наркотического опьянения Алекс кухонным ножом отрезает себе палец.
– Зачем?
– Так вышло.
Его девушка дала слово бросить наркотики.«Если уколешься, – сказал Алекс, – я отрежу себе палец».
Вера так и не поняла, почему нужно былоотрезать именно палец и вообще зачем нужно было себя увечить.
– Алекс это больно. Как ты это сделал?
– Встал утром, сунул палец под холодную воду идержал, пока рука не онемела. А потом взял топор и отрубил. Перевязал и поехалв медпункт – на всякий случай.
Вера никогда не слышала ничего подобного. –А.твоя девушка, она после этого бросила?
– Бросила. Вчера.
– Я бы не могла отрезать себе палец. Наверное,ты очень ее любишь.
– Люблю, – сказал Алекс серьезно.
Вера спросила – он ответил. Просто и честно.
Вера заметила, что немного ревнует, нообъяснить себе это чувство она не могла. Просто когда хороший человек любит нетебя, это всегда немного обидно. «Хороший, – подумала Вера, – а наркоман. Ещенеизвестно, бросит он или нет». Уж она-то знает, как это бывает, – читала.
– Я пойду, – сказала Вера. – Неудобно: Нина,наверное, волнуется.
– Смотри, – улыбнулся Алекс, – много не пей.
9
В комнате было так накурено, что у Верывыступили на глазах слезы. Кто-то перевернул пепельницу – и на столе лежала юраокурков. По полу были разбросаны бутылки. На кровати развалясь сидел Коля: он сотсутствующим видом смотрел на открытую бутылку портвейна, которая неизвестнооткуда появилась. Напротив Коли сидел высокий брюнет, стройный с правильнымичертами лица, просто красавец. Когда Вера вошла, он хотел поздороваться, новместо этого громко икнул. Кроме них, в комнате никого не было.
– Этсша, – сказал Коля.
– Что? – не поняла Вера.
– Станиша. Наш гость из дружественной Сербии.Ты из Сербии?
Станиша кивнул.
– Выпьем?
– Я не пью, – сказала Вера.
– Как хочешь.
Коля налил себе и гостю из дружественнойСербии. Они выпили.
– А где Нина?
– Нина? – спросил Коля. – А, Нина... Там, настоле... Забыл. Записка, что ли?
На столе у окна лежали ключи, пропуск изаписка.
Вера!
Я у Малхаза. Оставляю ключи и твой пропуск. Дозавтра.
Нина
Дружественный серб встал и, не сказав нислова, вышел – наверное, ему было плохо. Вера хотела спать но Коля продолжалсидеть. Вера собрала, в целлофановый пакет пустые бутылки, использованныеодноразовые стаканы и другой мусор. Она вышла и скоро вернулась с горойперемытой посуды. Коля не уходил. Вера нашла на батарее тряпку и хотелапротереть стол, но Коля схватил ее за руку.
– Ты что? – не поняла Вера.
– Попалась! – сказал Коля и повалил .ее накровать.
Вера размахнулась и .неловко ударила его поголове:
– Ах так?
Коля прижал ее к кровати и, навалившись на неевсем телом, ударил Веру по лицу – завязалась борьба.
Освободив руку, Вера замахнулась, чтобы датьсдачи, но Коля крепко схватил ее за запястье и ударил еще раз.
– А-а-а! – закричала Вера.
Он ударил ее в живот, но она уже нечувствовала боли. В горле стоял ком. Вера успела подумать, что можно было не братьиз дома ингалятор, потому что она все равно не может им воспользоваться. Нельзябыло терять ни минуты – Вера набрала в легкие воздуха и крикнула что было сил:
– А-а-а!!!
Где-то далеко хлопнула дверь. Вера услышалазвук удара, но, к своему удивлению, снова не почувствовала боли.
Коля упал на пол и теперь лежал в нелепойпозе, широко раскинув руки, и смотрел прямо перед собой.
Его лицо приняло какое-то детское, плаксивоевыражение. Он молчал. У Веры потемнело в глазах. Собрав последние силы, онадостала из кармана ингалятор.
– Тебе плохо?
Она уже где-то видела это лицо, но сейчас,искаженное злобой, оно не вызвало у нее никаких ассоциаций. Вера не сразу егоузнала – это был Алекс. Он схватил Колю за грудки и, подняв в воздух, с размахабросил на пол – Коля застонал. Он попытался встать, но, получив удар в живот,снова упал и, обхватив живот двумя руками, едва слышно сказал:
– Хватит.
Но Алекса это только разозлило. Он ударил Колюеще раз.
– Не надо, – тихо сказала Вера.
Коля беспомощно вытянул руки, пытаясьзаслониться от удара. Его лицо было залито кровью.
– Хватит...
Но Алекс один за другим наносил удары.Казалось, это доставляет ему удовольствие. Коля лежал на полу, размазывая полицу кровь. Пять минут назад Вера ненавидела этого человека, но теперь она неиспытывала к нему ничего, кроме жалости, и, если бы у нее были силы, она быбросилась на помощь. Но вместо этого Вера встала с кровати, взяла со стула своюсумку и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. «Я ничего не могу сделать, –думала она. – Ничего». Ей было все равно. Она ненавидела Алекса. Она ненавиделасебя. И Колю. Всех. Она не могла оставаться тут ни минуты.
Лифта долго не было, и Вера пошла пешком. Онастаралась не думать о том, что происходит там, в комнате, но перед глазамистояло окровавленное лицо Коли. Она хотела позвать на помощь охранника, нопередумала. «Я не могу им помочь. Им никто не может помочь. Никто».
