— Затем на главной улице появляется сводная колонна учителей нашей родной и любимой школы! — продолжил Мымриков. — Стройными рядами они проходят под твоими окнами строевым шагом с песней «По улицам ходила большая крокодила…»!
— Хорошая песня, — согласился Фунтов.
— Ещё бы, — подтвердил Мымриков. — Так они и ходят часов до девяти утра, учителя наши замечательные! Шагают и поют!
— А дальше? — уточнил Фунтов.
— В девять утра к учителям присоединятся воспитанники детских садов №51 и №53!
— Да, меня водили сначала в пятьдесят первый, а потом в пятьдесят третий, — кивнул Олег Фунтов.
— Ну вот! — развил мысль Мымриков. — Все с воздушными шариками на верёвочках, малышня начнёт славить тебя песней «Мишка с куклой громко топают…»!
— Шариков у них на всех хватит, — заметил именинник. — Интересная получается картина! А ещё у нас в городе есть зоопарк!
— Точно! — обрадовался Мымриков. — Помню, любимое твоё, Фунт, место отдыха от всего на свете! Значит, из ворот зоопарка появляется сводный оркестр ручных бегемотов — с барабанами, дудками, трещотками и пищалками! С аккордеоном и скрипкой, наконец! Бегемоты поют…
Троечник Фунтов тряхнул головой, будто прогоняя наваждение, и открыл глаза.
— С чего это они все у тебя распелись? — поинтересовался он. — И притом сплошные бездельники! Весь день бессмысленно слоняются по улицам, как неприкаянные!
— Какой именинник такой и день рождения, — объяснил Мымриков. — От радости поют, должно быть…
— Ясно, — улыбнулся именинник Фунтов. И без всякой паузы предложил:
— Приходи ко мне сегодня после уроков, хорошо? В гости! Мама торт купит, чаю попьём…
От таких негромких слов лучшего друга обычно несгибаемый Мымриков вдруг рассиропился.
Он облизал губы, набрал в грудь побольше воздуха, чтобы сказать Фунтову очень многое и сразу.
Что больше всего на свете он любит как раз тортики с чаем!
И что подарок на день рождения уже приготовил!
А уж посидят они за столом с именинником интеллигентно и культурненько, будьте уверены!
Ха, и пусть себе эти невоспитанные бегемоты напридумывают тут всякого: им бы только по улицам шастать, народ пугать! Пускай топают и топают, как слоны, только где-нибудь в другом месте!
С песнями и плясками!
Вместо всего этого Мымриков сказал просто:
— За мной не заржавеет!
Вовка Абрамушкин
Хрю-хрю
Позвонил Вовка Абрамушкин. Я сразу догадался, что это он, потому что из телефонной трубки раздалось громкое овечье блеяние:
— Бе-е-е-е! Бе-е-е-е-е! Бе-бе-е-е-е-е!
Вот, думаю, молодец Вовка, не забывает!
— Привет, — отвечаю, — у меня всё в порядке!
И немедленно решил выучиться хрюкать, как дикая пятнистая свинья.
Три дня у меня на такое дело ушло, ни единого человеческого слова за это время, а только: хрю-хрю! хрю-хрю! хрю-хрю-хрю!
Когда понял, что настоящим свиньям до меня далеко, я набрал Вовкин номер и ка-ак захрюкаю!
Вовка прислушался, а затем неуверенно так спрашивает:
— Витёк, ты? Или Глеб?.. Может, Антон?..
Я обиделся и бросил трубку. Тоже мне, гусь, лучшего друга по голосу не узнал!
Песня без слов
Мы с Вовой Абрамушкиным разучили «Песню без слов» собственного сочинения.
— Разучили, значит, давай споём, — решил Вовка.
Только мы затянули первый куплет, кто-то начал стучать по батарее отопления, а потом вышибли дверь и вбежали вооружённые соседи.
— Держись, ребята! — наперебой отважно кричали они. — Помощь идёт! Кого здесь мучают и убивают?!
— Да никого здесь не мучают и не убивают, — сказали мы с Вовкой соседям.
И отправились во двор. Уселись на скамеечку и запели нашу «Песню без слов».
Что тут началось! Завыли сирены, во двор одна за другой въехали двенадцать машин скорой помощи, а за ними пожарные и милиция.
— Пойдём отсюда, — сказал я Вовке. — Песню спеть спокойно не дадут!
Мы отправились на пустырь за железной дорогой. И под грохот проезжающего поезда запели «Песню без слов».
Минуты две ничего не происходило. Затем небо загудело и одна за другой на пустырь стали опускаться марсианские летающие тарелки.
— Держись, ребята! — окружили нас зелёные и оранжевые марсиане. — Помощь пришла! Мы вас в обиду не дадим! Мы всё слышим! Командир марсианского десанта взял под козырёк и обратился к нам с моим лучшим другом Вовкой Абрамушкиным:
— Что случилось? Зачем вы нас звали?
— Да ничего такого особенного, — переглянулись мы с Вовкой. — Первый в истории человечества межгалактической контакт. Не отпирайтесь, все видели: вот вы же сами к нам на Землю и прилетели!
Вовка застенчиво улыбнулся и добавил:
— В честь этого важного события мы вам сейчас споём «Песню без слов» собственного сочинения!
Судя по звуку
Мы с Вовкой Абрамушкиным пили чай у меня в кухне. Было слышно, как под окном дворничиха подметает тротуар: шир-шир, шир-шир-шир!
— Судя по звуку, — сказал вдруг Вовка, — метла у нашей Лидии Васильевны совсем новая, берёзовая, ровно тридцать шесть прутиков!
— Разве это можно определить по звуку? — удивился я. — Особенно насчёт количества прутьев!
Вовка в ответ снисходительно хмыкнул и наморщил лоб, опять прислушиваясь.
— Берёза, от которой наломали веток, старая, растёт на опушке, отдельно от других деревьев, — сообщил Вовка. — Одинокая, значит, такая берёза! И в ней большое дупло… Судя по звуку!
— Ух, ты! — заинтересовался я. — А где она растёт, эта берёза? То есть где находится опушка, как далеко отсюда?
Вовка Абрамушкин ещё раз сосредоточился, даже ладошку локатором приложил к правому уху.
— Село Подгорицы Белгородской области, — наконец определил он. — Судя по звуку, почти девятьсот коренных жителей, много коров, овец и другой живности… Судя по звуку!
